Роберт Хайнлайн - Миры Роберта Хайнлайна. Книга 8

Чьи-то руки разложили вокруг Торби тюки, и он услышал голос:

— Сиди тихо и жди команды.

— Хорошо, и миллион благодарностей! Когда-нибудь я отплачу вам за вашу доброту.

— Забудь об этом, — женщина тяжело вздохнула. — У меня когда-то был муж. Теперь он на рудниках. Меня не интересует, что ты там натворил. Но патрулю я никого не сдам.

— Ой, я очень сожалею…

— Умолкни!

Маленькая тележка затряслась, подскакивая на ухабах, и вдруг Торби почувствовал, что под колесами — ровное покрытие. Тележка вдруг остановилась; женщина стала перекладывать узлы, отошла куда-то на несколько минут, затем вернулась и взвалила на тачку тюки с грязным бельем. Только профессиональное смирение нищего помогло Торби выдержать все это.

Прошло немало времени, прежде чем повозка опять запрыгала на ухабах. Она остановилась, и женщина вполголоса произнесла:

— По моему сигналу ты выпрыгиваешь направо и уходишь. Поторопись.

— Понял. И еще раз спасибо!

— Молчи! — Тачка прокатилась еще немного, замедляя ход, и женщина скомандовала: — Давай!

Торби мгновенно отбросил узлы с бельем, выпрыгнул и приземлился на ноги. Прямо перед ним виднелся проход между двумя зданиями, ведущий на улицу. Торби рванул по нему, не забывая оглядываться через плечо.

Тачка скрылась за углом. Мальчик так и не увидел лица ее хозяйки.

Два часа спустя он оказался в знакомом районе. Опустившись на землю рядом с Баслимом, сказал:

— Плохи дела.

— Почему?

— Ищейки. Их там было целое полчище.

— Подайте, благородный господин!.. Ты проглотил записку?.. Подайте во имя ваших родителей!

— Конечно!

— Держи миску! — Баслим сам стал на руки и одно колено и пополз прочь.

— Пап! Давай я тебе помогу.

— Оставайся на месте.

Торби остался, обиженный тем, что отец не захотел выслушать его рассказ. После наступления темноты он поспешил домой. Баслим сидел на кухне среди вороха барахла и нажимал кнопки диктофона и проектора одновременно. Торби взглянул на проецируемую страницу и отметил, что текст написан на непонятном ему языке, а в каждом слове — семь букв, не больше и не меньше.

— Привет, пап! Сделать ужин?

— Тут негде… и некогда. Поешь хлеба. Что произошло сегодня?

Уминая хлеб, Торби рассказал ему о своих приключениях. Баслим только кивнул.

— Ложись. Придется опять гипнотизировать тебя. У нас впереди длинная ночь.

Материал, который диктовал Баслим, состоял из цифр и бесчисленных трехсложных слов, в которых мальчик не видел смысла. Легкий транс принес приятную сонливость, и слышать голос Баслима, доносящийся из диктофона, было тоже приятно.

Во время очередного перерыва, когда Баслим приказал ему проснуться, Торби спросил:

— Пап, для кого все эти послания?

— Если у тебя будет возможность передать их, ты узнаешь, не сомневайся. А возникнут сложности — попроси погрузить тебя в легкий транс, и все вспомнится.

— Кого попросить?

— Его. Неважно. А теперь засыпай. Ты спишь, — старик щелкнул пальцами.

Диктофон продолжал бормотать. У полусонного мальчика появилось ощущение, что Баслим куда-то уходил и только что вернулся. Протез его был пристегнут, что весьма удивило Торби: отец надевал его только дома.

Затем до него донесся запах дыма, и он рассеянно подумал, что на кухне что-то горит и надо пойти проверить. Но он был не в силах даже шевельнуться, и бессмысленные слова продолжали вливаться ему в уши.

Потом он вдруг осознал, что рассказывает Баслиму заученное.

— Я все правильно запомнил?

— Да. А теперь иди отдыхать. Остаток ночи можешь спать спокойно.

Утром Баслим ушел. Торби даже не удивился: последнее время поступки отца стали еще более непредсказуемы, чем раньше. Позавтракав, мальчик взял миску и отправился на площадь. Дела шли из рук вон плохо, отец был прав: Торби выглядел слишком здоровым и сытым, чтобы быть удачливым попрошайкой. Может, стоит научиться выкручивать суставы, как это делает Гринни-змееныш? Или достать контактные линзы с нарисованной катарактой?

Около полудня в порт прибыл грузовой звездолет, не значившийся в расписании. Наведя обычным способом справки, Торби выяснил, что это был Вольный Торговец «Сизу», приписанный к порту Новая Финляндия на планете Шива III.

Все эти сведения он, как всегда, должен был сообщить отцу при встрече. Однако шкипер «Сизу», капитан Крауза, входил в число тех пятерых, кому Торби должен был при первой возможности передать послание старика.

Мальчик заволновался. Он знал, что отец жив и здоров, и встречу с капитаном Краузой представлял себе как дело отдаленного будущего. Однако, быть может, отец ждет не дождется, когда прилетит «Сизу»? Торговцы появлялись и улетали, порой проводя в порту лишь несколько часов. И никто не знал, когда именно это может случиться.

Торби подумал, что он может добраться до дому за пять минут и в придачу, возможно, заслужит благодарность отца. В худшем случае старик выбранит его за уход с поста на площади, но Торби сможет наверстать упущенное, прислушавшись к сплетням и пересудам.

Мальчик покинул площадь.

Руины старого амфитеатра протянулись на треть периметра нового. Дюжина лазов вела в лабиринт, который когда-то служил жилищем рабов, а оттуда бесчисленные ходы тянулись в ту часть развалин, где Баслим оборудовал себе жилье. И он сам, и Торби каждый раз выбирали новый путь домой и старались приходить и уходить незаметно для окружающих.

Мальчик торопливо зашагал к ближайшему лазу, но там стоял полицейский. Торби прошел мимо, сделав вид, будто направляется к маленькой овощной лавочке на улице, примыкавшей к развалинам. Остановившись, он заговорил с хозяйкой;

— Как дела, Инга? Нет ли у тебя подгнившей дыни, которую ты собираешься выбросить на помойку?

— Нет у меня никаких дынь.

Торби показал ей деньги.

— Как насчет вон той, побольше? Отдай мне ее за полцены, и я не стану обращать внимания на подпорченный бок, — он наклонился к хозяйке. — Чую я, тут пахнет жареным?

Она подмигнула, кивая на патрульного.

— Исчезни.

— Облава?

— Исчезни, я сказала.

Торби кинул на прилавок монетку, взял яблоко и пошел прочь, посасывая сок. Он не спешил.

Осторожная разведка показала, что развалины оцеплены полицией. У одного из входов под присмотром патрульных толпилась горстка встревоженных обитателей подземелья. По оценкам Баслима, тут нашли кров человек пятьсот. Торби в этом сомневался, поскольку ему лишь изредка доводилось видеть входящих в развалины людей и еще реже — слышать чужие шаги под землей. И только двоих из всех задержанных он знал в лицо.

Через полчаса Торби, с каждой минутой волновавшийся все больше, обнаружил лаз, о котором полиция, похоже, не знала. Понаблюдав за ним несколько минут, мальчик под прикрытием кустов шмыгнул вниз. Он тотчас же оказался в кромешной тьме и двигался осторожно, постоянно прислушиваясь. Полагали, что у полицейских есть очки, позволяющие видеть в темноте, но Торби не был в этом уверен, потому что мрак нередко помогал ему избежать встречи с патрулем. И все же он решил не рисковать.