Роберт Хайнлайн - Миры Роберта Хайнлайна. Книга 10

Джубал пошел в атаку первым:

— Вы не Гил Берквист!

— А почему вас интересует мистер Берквист?

Джубал ответил с наигранным спокойствием:

— Мне угодно с ним поговорить. Послушайте, мой друг, вы государственный служащий?

Человек на экране замялся:

— Да, вы должны…

— Ничего я вам не должен. Я гражданин этой страны, и мои деньги идут на ваше жалованье. Я потратил целое утро на то, чтобы позвонить по телефону… и меня отсылают от одного тупицы с мозгом гусеницы к другому, причем все они кормятся из государственной кормушки… Теперь еще вы! Сообщите мне ваше имя, вашу должность и номер платежной карточки. После этого я хочу поговорить с мистером Берквистом.

— Вы не ответили на мой вопрос.

— Бросьте, бросьте! Я не обязан отвечать. Я частное лицо, а вы нет, и вопрос, который я задал, имеет право задать любой гражданин любому государственному служащему. Смотри дело О'Келли против штата Калифорния, 1972 год. Я требую, чтобы вы назвали себя, должность, номер карточки.

Человек на экране сказал ровным тоном:

— Вы доктор Джубал Харшоу. Вы звоните из…

— Так вот, значит, зачем вам потребовалось столько времени?! Это очень глупо. Мой адрес можно получить в любой библиотеке, в любом почтовом отделении, в любом телефонном справочнике. Кто я такой, знают все. Все, кто умеет читать. А вы умеете читать?

— Доктор Харшоу, я полицейский офицер и требую вашего содействия. Какова причина…

— Фу, сэр! Я ведь адвокат. От гражданина можно потребовать содействия лишь при определенных обстоятельствах. Например, во время преследования преступника, но и в этом случае полицейский обязан предъявить свои документы. Разве вы преследуете преступника? Вы что, хотите прыгнуть за ним сквозь этот проклятый экран? Кроме того, от гражданина можно потребовать содействия в разумных и законных пределах во время полицейского расследования.

— В данном случае ведется именно расследование.

— Чего, сэр? Перед тем как потребовать моего содействия, вы обязаны назвать себя, удостоверить мне ваше bona fide [19] Искренность, честность. Здесь: честность намерений (лат.). , объявить о цели, которую вы преследуете, и — если я того пожелаю — предъявить соответствующую статью и доказать, что действительно имеет место разумная необходимость. Вы ничего этого не сделали. Я желаю разговаривать с мистером Берквистом.

У мужчины играли желваки на скулах, когда он сказал:

— Я капитан Хейнрих из Федерального бюро С.С. Тот факт, что вас соединили со мной, когда вы звонили во Дворец правительства, должен служить вам доказательством, что я именно тот, кем представился. Однако…

Он вынул бумажник, открыл его и поднес к экрану. Харшоу глянул на его служебное удостоверение.

— Отлично, капитан, — пробурчал он, — а теперь объясните мне, почему вы мешаете моему разговору с мистером Берквистом?

— Мистера Берквиста сейчас нет.

— А почему же мне раньше не сказали об этом? Тогда соедините меня с кем-либо того же ранга. Я имею в виду одного из тех, кто работает непосредственно с Генеральным секретарем, как Берквист. Я не желаю, чтобы меня снова гоняли к какому-нибудь мелкому чинуше, у которого нет власти даже чтобы утереть себе сопли. Если Гила нет, тогда, ради Бога, дайте мне кого-нибудь того же ранга.

— Вы стараетесь дозвониться до Генерального секретаря?

— Совершенно точно.

— Очень хорошо. Тогда вы, может быть, объясните, что именно вам нужно от Генерального секретаря?

— А вы, что — личный советник Генерального секретаря и допущены к его секретам?

— Это вас не касается.

— Нет, касается, да еще как! Как полицейский офицер, вы должны были бы это знать. Я все объясню, но лишь тому человеку, о котором мне будет известно, что он допущен к очень деликатной информации и пользуется доверием мистера Дугласа в такой мере, что может устроить мне разговор с Генеральным секретарем. Вы уверены, что я не могу связаться с мистером Берквистом?

— Совершенно уверен.

— Тогда пусть это будет кто-то равный ему по положению.

— Если это секрет, вы не имеете права разглашать его по телефону.

— Дорогой капитан, поскольку вы проследили мой вызов, вам известно, что мой телефон оборудован устройством для принятия обратного вызова связи высокой секретности.

Офицер Специальной Службы проигнорировал сказанное. Вместо этого он сказал:

— Доктор, я буду откровенен. До тех пор, пока вы не скажете, по какому делу звоните, вы ничего не добьетесь. Если вы позвоните снова, вас опять переключат на мой кабинет. Будете звонить сотню раз или целый месяц, будет то же самое. Пока вы не согласитесь с нами сотрудничать.

Джубал довольно ухмыльнулся.

— А теперь в этом больше нет надобности, поскольку вы — то ли умышленно, то ли намеренно, не знаю, допустили ошибку, насчет уговора, который будет предшествовать действиям. Я со своей стороны тоже ведь могу отключиться хоть на весь день… Но теперь кодовым словом будет уже не «Берквист».

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

— Мой дорогой капитан! Ради Бога, не по телефону, даже если нас не подслушивают! Вам следовало бы знать, что я крупный специалист по философанкулистике и в этой области весьма активен.

— Как вы сказали? Повторите еще раз!

— Да неужели вы не изучали амфигуэри [20] Шуточные стихи, набор бессмысленных словосочетаний. ? Господи, сейчас ее проходят в начальных классах школы! Ладно, возвращайтесь тогда к вашим игрушкам. Мне вы больше не нужны.

Джубал отключился, поставил автоответчик на отказ от соединения на десять минут, сказал: «Пошли, ребята», — и вернулся на свое излюбленное место возле бассейна. На всякий случай Анни было приказано принести сюда белую тогу Свидетеля, Майку — находиться в пределах видимости, Мириам получила инструкции насчет телефона. Свершив все это, Джубал позволил себе расслабиться.

Он был весьма доволен собой. Джубал и не ожидал, что его сразу же соединят с Генеральным секретарем. Его вылазка открыла ему слабое место в обороне Генерального секретаря, и он надеялся, что стычка с капитаном Хейнрихом однозначно приведет к телефонному звонку с более высокого уровня.

Если же этого не произойдет, то обмен любезностями с копом из С.С. был сам по себе удовольствием и согрел душу. Харшоу был твердо убежден, что есть ноги, самой судьбой предназначенные для того, чтобы на них наступали, дабы минимизировать нахальство бюрократов и улучшить их породу. Он сразу же обнаружил, что у капитана Хейнриха именно такие ноги.

Он очень хотел знать, долго ли протянется ожидание? Кроме того, что подготовленная им «бомба» могла и не сработать вообще, он обещал Джилл заняться судьбой Бена Какстона, а теперь его заставляло торопиться еще одно событие — пропал Дьюк.