Роберт Хайнлайн - Миры Роберта Хайнлайна. Книга 10

— Когда я учился в школе, я победил в дебатах процитировав аргумент Британской комиссии по проблемам судоходства. Мои противники не смогли меня опровергнуть, ибо такой комиссии отродясь не существовало. Сегодня утром я поступил столь же бессовестно, Это Администрации было нужно «Решение Ларкина», и она боялась, что мы договоримся с кем-нибудь еще. Я воспользовался их алчностью и трусостью, форсируя этот логически абсурдный постулат их юридического нонсенса и добиваясь признания в протокольном порядке Майка сувереном, с которым следует соответственно обращаться. — Джубал выглядел весьма довольным собой.

— И тем самым, — сухо произнес Бен, — посадили себя в здоровенную лужу.

— Бен, Бен, — с упреком произнес Джубал, — это они, согласно собственной логике, короновали Майка. Вряд ли мне стоит говорить, что, несмотря на известную поговорку насчет голов и корон, все же королем быть куда безопаснее, чем скрывающимся претендентом на трон. Позиция Майка существенно укрепилась от нескольких музыкальных тактов и старой простыни. И все же она осталась очень сложной. Благодаря этой небывальщине — «Решению Ларкина», Майк в одно мгновение оказался признанным сувереном Марса, имеющим право раздавать концессии, торговые привилегии, земли и все такое прочее. И он должен был или делать все это и попасть под еще больший пресс, чем тот, который грозил ему из-за богатства, или отречься и позволить «ларкиным правам» перейти к тем людям, что сидят на Марсе, то есть к Дугласу. — На лице Джубала отразилось страдание. — Обе альтернативы были мне одинаково противны. Джентльмены, я не мог позволить, чтобы мой клиент попал в такую ловушку. Надо было найти решение, которое бы минимизировало ущерб Марсу и одновременно не дало бы зацепки Высшему Суду. — Джубал ухмыльнулся. — Поэтому мне пришлось пойти на прямой обман. Почести суверена были Майку оказаны. Весь мир это видел. Но такие почести могут оказываться и alter ego [43] Второе «я» (лат.). суверена, — то есть его послу. Поэтому я показал, что Майк не карточный король, который получил звание благодаря юридической фикции, а посол великого марсианского народа. — Джубал пожал плечами. — Конечно, я блефовал. Но я основывал свой блеф на убеждении, что другие — Дуглас и Кунг — знакомы с фактами не лучше меня. — Джубал огляделся. — Я пошел на этот блеф потому, что вы были с нами, братья Майка по воде. Я чувствовал поддержку, и, значит, Майк должен был превратиться в марсианского посланника, а «Решение Ларкина» — умереть.

— Очень надеюсь на это, — сказал спокойно Ван Тромп, — хотя ни в малейшей степени не могу расценить ваше заявление как ложь.

— Как? Я всего лишь плел словесную паутину, импровизировал.

— Неважно. Мне казалось, что вы говорите правду. — Шкипер помолчал. — Разве что я бы не назвал Майка послом. Назвать его силами вторжения было бы куда вернее.

У Какстона отвисла нижняя челюсть.

— В каком смысле, сэр? — отозвался Харшоу.

— Я внесу поправку, — ответил Ван Тромп. — Я полагаю, что он разведчик, собирающий информацию для своих марсианских хозяев. Только не думайте — я так же люблю этого мальчика, как и вы. Но у него нет никаких причин быть по отношению к нам лояльным, я хочу сказать, по отношению к Земле. — Капитан снова нахмурился. — Было бы естественно ожидать, что человек, найденный на Марсе, ухватится за предложение вернуться домой, а на самом деле ничего похожего не произошло. Верно, Свен?

— Майк ни в какую не хотел, — согласился Нельсон, — он нас к себе даже близко не подпускал. Боялся. Затем марсиане велели ему лететь с нами… и он повел себя, как солдат, выполняющий приказ, идиотская суть которого ему предельно ясна.

— Минуточку, — запротестовал Какстон, — капитан, вы хотите сказать, что Марс вторгается к нам? Марс? Не выглядит ли это так же, как если бы мы решили вторгнуться на Юпитер? Сила тяжести у нас в два с половиной раза превышает марсианскую, а на Юпитере — в два с половиной больше, чем на Земле. Аналогичны различия в температурах, в давлении атмосферы и так далее. Мы не смогли бы жить на Юпитере, и я, признаться, не вижу, как марсиане выдержали бы наши условия. Разве не так?

— В общем, близко к истине, — согласился Ван Тромп.

— Зачем же атаковать Юпитер? Или зачем Марсу нападать на нас?

— Бен, а вы слышали о проекте создания площадки для высадки на Юпитере?

— Так ведь дальше болтовни дело не пошло. Не практично.

— Несколько лет назад космические перелеты тоже считались непрактичными. Инженеры рассчитали, что использование всех данных, которые получены в процессе изучения океанов, плюс разработка типов скафандров с автономным двигателем вполне может помочь «завоевать» Юпитер. Не думайте, что марсиане глупее нас. Посмотрели бы вы на их города!

— Гм… — сказал Какстон, — все же я не понимаю, зачем им лишнее беспокойство…

— Капитан!

— Да, Джубал?

— Я вношу одно возражение. Вам знакома классификация культур на аполлонические и дионисийские?

— В самом общем виде.

— Ну так мне кажется, что даже культуру Зуни на Марсе сочли бы дионисийской. Вы там были, но я разговаривал с Майком. Малыш был взращен в аполлонической культуре, а такие культуры, как известно, не агрессивны.

— Ммм… я бы на это не полагался.

Неожиданно вмешался Махмуд:

— Шкипер, есть свидетельства, подтверждающие точку зрения Джубала. Культуру можно анализировать с помощью языка. У марсиан нет слова, обозначающего войну. Во всяком случае, я так думаю. И слов «оружие», «сражение» тоже… Если в языке таких слов нет, значит и сам предмет, обозначаемый ими, в культуре отсутствует.

— О, ерунда, Стинки! Животные сражаются, муравьи ведут войны. А разве у них есть нужные для обозначения сих предметов слова?

— Они обязательно были бы, будь то расы, общающиеся с помощью языка. Говорящая раса имеет слова для каждой концепции и дает новые дефиниции, когда возникают новые концепции. Нервная система, которая имеет предпосылки для развития речи, не может не заговорить. Если бы марсиане знали, что такое война, у них нашлось бы и обозначающее ее слово.

— Так мы ничего не решим, — предложил Джубал, — позовем Майка.

— Подождите, — возразил Ван Тромп, — я уже много лет знаю, что спорить со специалистами безнадежно. Но я знаю и то, что в истории было множество специалистов, которые чертовски грубо ошибались… Извини, Стинки.

— Вы правы, капитан, но на этот раз я вряд ли ошибаюсь.

— Майк может нас рассудить только в том случае, если он знает данное слово… так что может случиться то же, как если бы ребенка двух с половиной лет спросили бы, что такое «компьютер». Давайте лучше придерживаться фактов. Свен, как насчет Агню?