Роберт Хайнлайн - Миры Роберта Хайнлайна. Книга 10

Нельсон ответил:

— Уж лучше вы сами, капитан.

— Ладно… только это все между собратьями по воде, джентльмены. Лейтенант Агню был нашим младшим врачом. Очень способный, как мне говорил Свен… Но марсиан он не переносил. Я отдал приказ не носить оружие, когда выяснилось, что марсиане — мирный народ. Агню не подчинился, во всяком случае нам не удалось разыскать его пистолет, а люди, видевшие его последними, говорили, что пистолет был при нем. В моем бортовом журнале осталась запись: «Пропал без вести, вероятно погиб».

Двое из членов команды видели, как Агню завернул в проход между двумя большими утесами. Потом они заметили марсианина, следующего тем же путем… Они тотчас поспешили туда, так как особенности норова доктора Агню были им хорошо известны.

Оба слышали выстрел. Один из них рассказывал, что когда добежал до прохода, то, кажется, видел Агню проходящим мимо марсианина. Но Агню тут же исчез. Второй утверждает, что когда он оказался на том же месте, то марсианин появился, проплыл мимо него и двинулся своим путем. Они исследовали проход, но он был пуст и кончался тупиком.

Вот и все, джентльмены. Может быть, Агню перескочил через тупиковую стену благодаря низкой силе тяжести и влиянию страха… мне это не удалось, хоть я пытался. Кроме того, стоит упомянуть, что оба космонавта носили кислородные маски, на Марсе это необходимо, но гипоксия может сильно поколебать доверие к их свидетельствам. Я не могу утверждать, что первый космонавт был просто в состоянии кислородного голодания. Я говорю так потому, что в такую вероятность поверить все же легче, чем в то, что Агню исчез в мгновение ока. Я сказал офицеру, что он, должно быть, страдал от удушья, и приказал ему проверить свое снаряжение.

Я полагал, что Агню скоро найдется, и даже хотел наказать его за выход с оружием.

Но мы так и не нашли его. Мое недоверие к марсианам, вероятно, берет исток в этом инциденте. Они уже больше не казались мне просто большими, добрыми, безобидными, чуть комическими существами, несмотря на то что никаких неприятностей мы от них не имели, а они всегда давали нам то, о чем мы просили, особенно с тех пор, как Стинки понял, как именно следует обращаться к ним с просьбами.

Я постарался замять дело: нельзя допустить панику, если вы находитесь в миллионах миль от Земли. Скрыть, что Агню исчез, я, конечно, не мог, группа космонавтов долго искала его. Однако я утаил все, что могло содержать намек на таинственность. Агню заблудился в утесах, умер, когда иссяк запас кислорода… ну и его занесло песком. Его пример я использовал, запретив выходить в одиночку, требуя поддержки постоянной связи по радио и частых проверок снаряжения. Тому первому космонавту я не приказывал молчать, просто намекнул, что его история невероятна, так как компаньон ее не подтверждает. Так что официальная версия победила.

Махмуд медленно произнес:

— Я впервые слышу, капитан, о какой-то тайне. И предпочитаю вашу «официальную версию» — я не суеверен.

Ван Тромп кивнул.

— Именно к этому я и стремился. Только Свен и я слышали этот дичайший рассказ, но все равно… — Лицо капитана внезапно как бы постарело. — Я иногда просыпаюсь по ночам и спрашиваю себя, что же все-таки случилось с Агню?

Джубал слушал молча. Рассказала ли Джилл Бену насчет Берквиста и этого… второго… как его… Джонсона? Говорил ли кто-нибудь Бену о битве у бассейна? Это казалось маловероятным. Девочки знали, что «официальная версия» такова, будто передовой отряд так и не появился — они ведь слышали его телефонный разговор с Дугласом.

Черт побери! Единственное, что можно сделать — это молчать и постараться внушить Майку, чтобы он не отправлял в Никуда не приглянувшихся ему посторонних.

От дальнейших угрызений совести Джубала избавило появление Анни.

— Босс, там у дверей стоит мистер Бредли. Тот, который зовет себя старшим помощником Генерального секретаря.

— Ты его не впустила?

— Нет, мы говорили по переговорному устройству. Он сказал, что принес вам бумаги и должен ждать ответа.

— Пусть просунет их в прорезь почтового ящика. Это ведь пока территория марсианского посольства.

— А его оставить стоять за дверью?

— Анни, я знаю, ты хорошо воспитана, но в данной ситуации грубость себя полностью окупает. Мы не уступим ни дюйма, пока не получим того, чего хотим.

— Хорошо, босс.

Пакет был довольно толстый, так как в нем лежали и копии. Джубал собрал всех.

— Я предлагаю по леденцу за каждую обнаруженную ошибку, ловушку или двусмысленность.

После долгого молчания Джубал нарушил тишину:

— Он честный политик — однажды купленный, он не продается другим.

— Видимо, так, — согласился капитан.

— Кто-нибудь хочет что-либо сказать?

На приз претендентов не было. Дуглас сформулировал лишь то, что было в соглашении, подготовленном Джубалом.

— О'кей, — сказал Джубал, — каждый из нас завизирует копии. Дай сюда мою печать, Мириам. Черт! И впусти Бредли. Пусть он тоже завизирует. А потом угостите его стаканчиком. Дьюк, извести портье, что мы отбываем. Позвони в «Грейхаунд» — пусть подают нашу карету. Свен, шкипер, Стинки — мы бежим отсюда, как Лот из Содома… Почему бы вам не поехать с нами и не отдохнуть на природе? Кроватей хватит, еда домашняя, тревог никаких…

Женатые мужчины попросили перенести их визит на более позднюю дату, доктор Махмуд принял предложение. Подписание документов затянулось, так как Майку очень нравилось подписывать, тщательно и с артистическим удовлетворением выводя каждую букву своего имени. Остатки от пикника упаковали как раз к тому времени, когда бумаги были подписаны, скреплены печатью, а счет за номер доставлен.

Джубал глянул на кругленькую цифру и написал на счете: «Утверждаю к оплате. Доктор Дж. Харшоу за В. М. Смита» и вручил его Бредли.

— Это уж забота вашего босса.

Бредли с недоумением заморгал.

— Сэр?

— О, мистер Дуглас без сомнения передаст его шефу протокола. Я, знаете ли, в таких делах полный невежда.

Бредли принял счет.

— Да, — сказал он задумчиво, — Ла Рю оплатит его, я передам.

— Благодарю вас, мистер Бредли… благодарю за все.

На краю спиральной Галактики, вблизи звезды, известной некоторым как «Солнце», возникла сверхновая. Во всем великолепии она будет видна на Марсе через семьсот двадцать девять марсианских лет (три наполненных периода), или тысяча триста семьдесят лет Терры. Старейшие отметили это как полезное явление, которое можно будет эффективно использовать в процессе обучения молодняка, и ни на минуту не отвлеклись от своего волнующего обсуждения эстетических проблем нового эпического произведения, воспевшего смерть Пятой планеты.