Завацкая Яна - Союз летящих

Алейн намеревалась воздействовать на боевиков. Это надо сделать еще до того, как они получат задание. Трое из них — с ними уже поговорили подставные лица — готовы и даже собираются получить очень хороший куш и скрыться с ним. Женщина оказалась неподкупной, на Родине у нее отобрали ребенка, и она должна была быть убита якобы за прелюбодеяние. Спецслужбы спасли ее, вернули дочь, и теперь она верно служила новым хозяевам. Самый крепкий орешек, Алейн рассчитывала обезвредить ее — вырубить газом или даже просто связать. Пятый член команды был идейным противником исламистов, Алейн знала, какими аргументами удастся переубедить его участвовать в операции.

Есть, конечно, и запасной вариант. Если, предположим, противник опять повторит этот же ход, несмотря на неудачу, и Алейн не удастся его предотвратить… Или если кто-то из боевиков все же выполнит задание. В этом случае Алейн планировала раскрыть миру правду об операции.

Но это будет плохой выход. Во-первых, погибнут люди, простые, ни в чем не виноватые крестьяне и горожане Сьерра-Бланки. Во-вторых, как правду ни раскрывай — это будет всего лишь "еще одна версия". В глазах тех, кто пожелает, партизаны останутся "кровавыми палачами собственного народа".

У нее оставалась примерно неделя. Она даже на работе взяла отпуск — чтобы в случае чего самой отлучиться. Конечно, наблюдать и организовывать можно и отсюда. Но ведь все может случиться.

Алейн мысленно скользнула в Сьерра-Бланку.

Белогорию, если перевести это название. Горы там и в самом деле белого оттенка… или так кажется.

Все было как всегда. В столице, и в городах покрупнее проспекты запружены машинами. Менеджеры северных фирм в дорогих костюмах озабоченно взглядывают на часы, высовываются из окон, чтобы поглядеть, как велика пробка. Беспризорники оккупировали помойку… В квартале трущоб сегодня умрут несколько маленьких детей — малыша нечем кормить, у матери нет молока, и достать больше ничего нельзя; двухлетнюю девочку добивает кишечная инфекция. (Никакого бактериологического оружия не надо — они и так вымирают, но это не волнует никого, кроме идиотов вроде отца Фелипе). И старик, который не ест уже четвертый день, сегодня умрет, он выбрался на солнце и щурится, у него нет сил, а помочь некому, потому что дочь его забрали уже месяц назад. Старику шестьдесят два года. Его дочь уже мертва, пропала без вести, как многие в стране, ее тело лежит на дне океана — но старик не знает об этом. В километре от него другой человек того же возраста скачет по теннисному корту, временами вытирая пот со лба и прихлебывая фитнесс-напиток из пластиковой бутылки. Девушка плачет, потому что любимый человек ей не позвонил. Женщина на грани отчаяния — ее уволили с работы… Двое пьяных сцепились в драке. В городской тюрьме очередного подозреваемого в связях с подпольем привязали к железной трубе и начали пускать по ней электрический ток… В деревне — сейчас конец сиесты — крестьяне идут на поле, обрабатывать коку. Шофер матерится, стоя в пробке, ему снимут премию за срочность, груз должен быть доставлен в Сан-Мигель, к морю — а оттуда он уйдет дальше, к потребителю, далеко от Сьерра-Бланки, до самой Европы, даже, может быть, в Россию. Менеджер договаривается о грузе по телефону со следующим звеном этой цепочки (а на самом верху — через десяток подставных лиц — Бэнки, но об этом, кроме Алейн, не узнает никто и никогда). И в деревенской тюрьме какого-то парня, совершенно ничего не знающего, лупят ногами, парень кричит и пытается прикрыть руками голову… Алейн перевела взгляд на партизанский лагерь. Команданте Сото страшно ругается с одним из лейтенантов — в деревне кто-то спер курицу. Мануэль гоняет новичков по кругу, самый младший, двенадцатилетний боец (его зовут Маурисио) вот-вот упадет и уже не в состоянии держать автомат. Раненый умирает в хижине-госпитале, врач Мария Перес сидит рядом с ним, держа за руку и напряженно думает. Не хватает лекарств, может, парня можно было бы спасти. Но нет антибиотиков. Отец Фелипе ведет урок в школе, на доске написано стихотворение Рубена Дарио, и ученики, от десяти до пятидесяти шести лет, читают его по складам. Росита тоже ведет урок — в соседней комнате, это ее задание, она грамотная и обучает читать троих бойцов из деревни.

Некогда, некогда. Потом. Алейн переключилась на Джеральда Айри.

Айри временно отошел от дел фирмы, на утреннем брифинге было несколько незначительных сообщений. Он переадресовал все своим заместителям. Главное, что сейчас волновало Джеральда Айри, главу рекламной корпорации "X-Фарма" — предстоящая операция.

Он был единственным человеком в мире, понимающим все от начала до конца. Его начальник знал это лишь в общих чертах, а главное — не смог бы осуществить потом необходимую пиарную кампанию.

Даже Бэнки не знал ничего этого в подробностях. Конечно, острый ум — а иначе в такую элиту не попадают — позволял ему все понять. Но по сути Бэнки всего лишь должен был дать отмашку: разберитесь с этими партизанами.

Не так, так эдак. Какая разница… Военных сил у США больше нет, все ушло на Ближний Восток, на Афганистан. А позволить создать еще один очаг коммунизма нельзя.

Айри сидел в своем кабинете, перед экраном ноутбука — на экране был выведен маркетинговый отчет за месяц по продажам анальгетиков — прихлебывал горький черный кофе — и думал совсем не о маркетинге.

Он думал, во-первых, о предстоящей операции. Айри отличный профессионал. Он человек дела. Он справится и с этим. Сейчас он обдумывал детали. Алейн выяснила впервые, что сигнал к операции будет дан через два дня.

Очень хорошо. До тех пор надо все успеть.

Во-вторых, зачаточным вторым потоком сознания (у людей тоже есть несколько потоков — но они очень слабо развиты и неосознаваемы) Айри думал о сыне, Томми демонстрировал успехи в математике, может, он будущий гений… Второй ребенок развивается неплохо, но черт бы побрал Лиз, доносит ли она — еще вопрос. Если не доносит — разведусь, подумал Айри. Он знал, что вряд ли это сделает, Лиз слишком удобна по многим соображениям. Хорошо бы родила девочку. Айри хотел дочь, тем более, сын уже есть. Хотя и второй мальчишка — тоже неплохо. У самого Айри был брат…

Третьим потоком Айри объединял мысли о детях — и о деле. Думал о том, какое будущее создаст своим детям. Как надежно их обеспечит. Если все получится, карьерный рост гарантирован. Он размышлял о возможном дальнейшем продвижении… через Лейвена, конечно. Куда вложить дополнительные деньги, которые, вполне возможно, появятся…

Айри позвонили. Алейн отключилась от него. Протянула руку и отхлебнула из бутылочки минеральной воды.

Она ощущала слабость. Сат сел рядом и сунул голову ей под руку. Алейн слабо погладила пуделя.