Завацкая Яна - Союз летящих

Марченко чуть пожал плечами.

— Если все верно сделали, будет.

Лисицына иногда раздражало это непрошибаемое спокойствие.

— Слушай, Евгений… ты ведь говорил, облучать надо мозг. Вся штука в мозгу. Так может, пацана поместить, допустим, в свинцовый контейнер, голова наружу. Пусть только голова облучается. Зачем ему лишние рентгены? Тем более, лейкоз уже был.

Марченко чуть пожал широкими плечами.

— Облучайте голову, — сказал он безразлично. Лисицын отвернулся, считая про себя до десяти. С этим надо жить, полковник. Ничего не поделаешь. Объяснений этот гад не дает никогда. Вообще никогда. А его спокойное согласие может означать "делайте, как хотите, но тогда результата я не гарантирую". За годы общения Лисицын уже достаточно изучил целителя.

Ладно, будем облучать целиком, решил он. Доза не опасная в общем-то. Лучевой болезни не будет.

— Облучать надо в течение получаса, — сказал Марченко, — если после этого не будет результата, дальше бесполезно.

— А сам мальчик? Он ведь изменится?

— Да, он может очень сильно измениться, — подтвердил целитель, — если что-то необычное… да в любом случае обязательно покажите его мне.

Лисицын припарковал свой "Опель" на пятачке, до сих пор еще свободном. Только роскошный "Мерс" местного кавказского авторитета, владельца сети закусочных, занимал полплощадки. Впрочем, офисный планктон с работы поедет позже. Лисицын просто захотел побыть в одиночестве. Посмотреть еще раз на схему. Нервы слишком расходились.

"Охота на вурдалака". Подходящее название для какой-нибудь фантастики или боевика в глянцево-пестрой обложке. С мрачным мужиком, сжимающим в руках автомат. Лисицын про себя называл свою операцию, может быть, главную в жизни, просто "Контакт".

В глубине души он не верил, что все получится.

Логически все сходилось верно. Он давно вычислил эту силу, мягкую, исподволь влияющую на мировые события. Отделил ее действие от действий других сил, неизвестных, но легко просматривающихся за канвой событий. Но… поймать ее? Не может же она быть сосредоточена в одном человеке? Хотя, пусть один. Только бы получить его в руки — и можно допросить (хотя наверняка они как-то защищены от допросов), можно изучать и обследовать, можно шантажировать остальных. Если выдержит экранировка, конечно… Что именно выдержит? Идиотская ситуация. Лисицын совершенно не представлял, с чем ему придется иметь дело.

В глубине души он вообще не верил, что из этой оккультной хрени может что-то получиться.

"Ничего, зато получится с Сергеем", сказал он себе.

Пересек двор. Два бомжа копались в помойке. У подъезда, у останков сломанной скамейки, стояла бабка с шавочкой на поводке. Дворняжка залилась злобным лаем. Лисицын остановился, посмотрел на бабку. Пальто еще брежневских времен, на ноги что-то дикое накручено, с заплатами. До чего довели пенсионеров, злобно подумал Лисицын.

— Проходи, чего стал, — сказала бабка. Он молча вошел в подъезд.

Уродство. Даже при совке такого не было. Тогда скамейки — новые, крашенные — у каждого подъезда, старухи нормально одевались, сидели, лузгали семечки. А сейчас… он снова вспомнил роскошный "Мерс" местного авторитета на стоянке.

Ладно, с этим мы разберемся, оборвал себя Лисицын. Открыл два замка, приложил палец к распознавателю. Защиту он себе поставил самую лучшую. Хотя флэшку с сетью постоянно носил с собой, а другие экземпляры хранились тоже не дома.

Он прошел на кухню, заварил кофе.

Как эта сила настроена по отношению к нам? У Лисицына складывалось двоякое ощущение. Иногда казалось, что сила поддерживает Россию. Не допускает распада, не допускает совсем уж диких вариантов развития событий. Но иногда действия этой силы выглядели скорее антирусскими. Если, конечно, Лисицын правильно интерпретирует… может быть и ошибка. В любом случае, надо будет это выяснять.

Бред, это же просто полный бред! Но ведь к этому бреду привели логика и факты. Только логика и факты.

Ерунда. Он где-то ошибается. Такого не может быть. А вот инициация, как выражается Марченко, Сергея — это интересно. Кто вообще исследует этих пацанов и девочек с необыкновенными способностями? Ведь они же бывают, способности эти. Да, из ста заявленных 99 шарлатаны и фантазеры. Но изредка все равно бывают. Лисицын в этом вот убедился — и давно надо было провести такие исследования и убедиться.

А если Марченко прав, и Сергей пойдет дальше? Это тебе не "охота на вурдалака". Вурдалаки — да хрен с ними. Контролировать их все равно не получится. Пока мы люди. А вот если станем сверхлюдьми… Тогда и с вурдалаками поговорим иначе.

— Если хочешь, ты, конечно, можешь сохранить свое имя. Но тебе с ним жить две тысячи лет.

— Не знаю даже, — сказала Светлана, — просто ничего другого в голову не приходит. Мне надо самой придумать имя?

— Нет, — ответила Кьена, — имя у нас обычно дает наставник. Но оно обсуждается с самим лока-тайри. Я дам тебе имя, если ты захочешь. У нас их три. Я Кьена Виэрел Читта, Читта — определительное имя, Лучистая. Виэрел — это имя будет и у тебя, это название корабля, где ты инициирована. Ну а первое имя — собственное. Если хочешь, конечно, можешь вообще сохранить земное имя, добавив только Виэрел. Подумай.

Светлана задумалась. Она сидела на мягком цветном ковровом полу, обхватив колени руками. Рядом, положив ей руку на плечи, Кел, неподалеку на подушках восседали еще двое тайри, Атэль и Эйн, Кьена сидела прямо против нее. Возле Эйн лежали двое кэриен, крупные псы, черный и рыжий. Стены зала состояли из поющих радуг — радуги медленно двигались, перетекая друг в друга, и если прислушаться, можно было уловить их легкое пение. На жердочке угнездилась огромная сизая рудда, разумная птица. По стенам вилась зелень, едва различимая на цветном фоне, и все же приятная…

Сохранить имя… Света. Светлана. Красивое имя, если отвлечься от того, что очень уж распространенное. Но это там, на Земле, а здесь-то — уникальное.

Тайри и другие разумные молчали, но это было уже привычным. Светлана знала, что им не скучно, и что не надо "поддерживать беседу".

А ведь я уже во все поверила, с легким удивлением подумала она. И в то, что это не сон и не бред. Еще бы! И в то, что я молодая, более того — ребенок. Да я и есть ребенок… Стариковство — все это наносное. Потому что "так положено". Если старик сохранил в себе душу ребенка — кого это интересует?

Ведь уже даже перестало казаться, сниться, что откроешь глаза — и ты снова на земле, в своей квартирке… или в прошлом, с семьей, с клубом в горах.

Все. Жизнь изменилась. Совсем-совсем новая жизнь.

Чудесная.

А что в ней лучше всего? — подумала Светлана. Космос, планеты… чудеса, красоты. Такого и в горах не было. Мир так стремительно расширился до беспредельности. И вся эта беспредельность будет принадлежать ей… Но не то, не то. Новые способности? Новое тело, сильное, могущественное, легкое, красота, безграничная память, безграничный талант… Да, все это прекрасно. Но еще лучше — вот они, тайри. То, что они всегда будут рядом. Всегда будут своими. Рука Кела на плече, от нее так тепло и хорошо. Глаза Кьены — лучистые. Они же все любят ее. С ними так легко, так хорошо. Им можно полностью доверять. Они люди… да, они люди — несмотря ни на какие преобразования (да ведь на их планетах и люди, не тайри, почти всемогущие долгожители). Но они уже совсем другие люди.