Завацкая Яна - Союз летящих

— Права человека… Дорогой мой, здесь не может идти никакой речи о правах человека. Потому что вы не человек, доктор Клаус.

Игнорируя выпученные глаза и слегка отвисшую челюсть физиолога, врач подошел к нему ближе, придвинул стул и сел напротив.

— Вы не человек, доктор Клаус. Вы искусственно созданное существо. Клон.

Коридор был неестественном узким, двум человекам рядом не пройти. Мартин семенил за хирургом — имя тот так и не соизволил назвать — и пытался проснуться. Все это просто не может происходить в реальности.

Вы же физиолог, сказал ему этот тип, вам, может быть, будет интересно. Я покажу, пойдемте.

Кажется, ему самому здесь скучно и хочется с кем-нибудь поговорить. Пусть даже… вот ведь бред! — с искусственным существом.

"Вас создали два года назад. Срок жизни вашего тела — всего около трех лет. Достаточно для того, чтобы вы набрались опыта".

Это был бы бред, полный бред, полная чушь. Но ведь он и правда не помнил ничего… помнил очень смутно, фактически — только то, что ему рассказали. Так бывает? При этом из профессиональных знаний не пропало ничего.

"В мире еще не существует технологий клонирования человека".

И если бы и клонировали — то Мартин был бы сейчас младенцем. Без всякой памяти. Новое человеческое существо.

"А с чего вы взяли", — усмехнулся врач, — "что эти технологии всем известны. И что это вообще земные технологии".

Мартин скривился.

"Начинается… расскажите мне про инопланетян из галактики Пегаса…"

Вот тогда он и сказал — "вы же физиолог, наверное, вам будет интересно".

А что именно?

И самое страшное, мысль, которую Мартин упорно загонял вглубь — воспоминание о последнем посещении врача. Ему уже назначили МРТ. Врач был очень недоволен. Надо же, а до сих пор Мартин считал себя идеально здоровым человеком. Но в последние месяцы это началось… боли, слабость, быстрая утомляемость. Сначала слегка, потом все сильнее. А теперь вот биохимия крови, врач сказал, у вас очень странно все, и белок снижен, и глобулины повышены, и креатинкиназа… Но Мартин с беспечностью здорового молодого мужчины даже как-то на это не отреагировал… ну подумаешь. Обследоваться, конечно, надо, но скорее всего, пустяки, которые и сами пройдут. Мало ли, грипп вот был недавно.

"Срок жизни вашего тела — всего около трех лет. Достаточно, чтобы вы набрались опыта".

Какого опыта?!

Если он не врет — значит, остался год.

Да врет, конечно! Бред какой… клоны. Выяснить бы, что им на самом деле нужно от Мартина…

Они спустились чуть ниже по металлической лесенке. Мартин увидел что-то вроде обзорной площадки, также из металла, прямо перед ними были затемненные стекла, и за стеклами — тускло-красноватый утробный свет. У Мартина забилось сердце. Непроизвольно. Он сделал шаг вперед.

Прямо под ними раскинулся зал — или цех — разделенный на ячейки. В центре ячейки объединялись, там высилась гигантская машина с множеством окон, пультов, мониторов. Из машины в каждую ячейку тянулся длинный толстый шланг.

— Наденьте очки, так лучше видно.

Мартин взял очки, нацепил на нос и вгляделся. Очки существенно увеличивали детали. Теперь он видел одну из ячеек.

Медицинское оборудование. Большой кювез или барокамера, с прозрачной крышкой, шланг от центральной машины проходит внутрь камеры. Под крышкой, если приглядеться, видно — силуэт голого человека, свернувшегося в позе эмбриона, толстый шланг входит прямо в его затылок, так что кажется, человек, как диковинный плод, просто вырос на конце этого шланга… Мартин отпрянул и содрал очки.

Он тяжело дышал. Он помнил .

— Значит, воспоминания сохраняются, — с удовлетворением констатировал "хирург", — я так и предполагал. В конце эмбрионального периода у вас уже достаточно сформировавшаяся нервная система…

— Как вы это делаете? — отрывисто спросил Мартин.

— Что? Собственно клонирование? Вы все узнаете позже, все подробности. Какие угодно и даже более того. Сейчас я…

— Я не о том. Откуда у меня воспоминания? Моя жизнь? Профессиональные знания? Где настоящий Мартин Клаус?

— Настоящего Мартина Клауса никогда не существовало. Вам сделали все с нуля — документы, жизнь, легенду. Если бы вы удосужились поинтересоваться архивами в своей школе, вы бы узнали, что никогда там не учились. Знаете, чей вы клон?

Мартин посмотрел на него.

— Знаете, был такой Вернер Гранер?

— Да, конечно.

— Вы и есть — он. Действительно талантливый ученый. На самом деле — гений мирового значения, просто не очень повезло, в его области трудно сделать эпохальное открытие. Однако он фонтанировал идеями, он был великолепен. Согласитесь, и вы для своего возраста… гм… словом, на работе вас ценят, не так ли? Вы — очень перспективный ученый.

— Да, — деревянным голосом сказал Мартин.

— Гранер умер своей смертью, не волнуйтесь. Ему было за 80, он уже отошел от дел. Вы — это он. Его геном. Его профессиональные знания… вы иногда чувствуете, как что-то будто всплывает из глубины — вы это уже видели, читали, но не помните, где. Видите ли, у нас есть технология перенесения памяти. И личности тоже.

Они прошли дальше по узкому коридору и спустились в еще один, небольшой кабинетик. Жестом хирург предложил Мартину садиться. Включил монитор.

— А вот, кстати, узнаете?

Мартин вздрогнул. На черно-белой фотографии — его собственное лицо, он сам, только в форме вермахта, белобрысые волосы торчат из-под пилотки. Этакий бравый зольдатик победосносной нации. Вернер Гранер, гласила черная размашистая надпись под фотографией, 1942 г. Лизхен, из России с любовью.

— О Боже, — прошептал Мартин.

— Ну не волнуйтесь. Вы-то уже точно не запятнаны нацистским прошлым, да и Гранер был вполне приличным парнем, тогда всех мобилизовали, куда денешься.

— Зачем вы делаете это?

Мартин вдруг понял, что верит. Что уже все, уже не спрячешься за "нет таких технологий" и "не вешайте мне лапшу на уши". Он не человек. Он временное эфемерное существо, как бабочка, отпорхал свои три года — и все, организм медленно разлагается. Временное вместилище гениального разума. Кстати, как они переносят память?! Это поинтереснее клонирования…

— Сейчас объясню, — сказал хирург, — вы только не волнуйтесь. Поймите, — он покровительственно улыбнулся — выбора у вас нет. Как я уже сказал, у нас есть возможность переносить память и личность человека на другой носитель. Правда, носитель должен быть биологическим, иначе невозможно полноценное функционирование личности. Мы ведь существа химические, гуморальная регуляция, да и нервная подразумевает электрохимические реакции, и рисунок гормонов и медиаторов у каждого из нас индивидуален.

— Понятно, — Мартин поморщился, объяснение было малограмотным, но суть он схватил, — какой бионоситель? Один из… тех? — он кивнул в сторону двери, где они только что видели инкубатор клонов.