Яна Завацкая - Холодная зона

В Кузине у нее было сегодня много дел — надо на складе кое-что взять для отрядного праздника, а главное — поручение юнкомовской ячейки, они готовили совместное мероприятие со школьными юнкомами в Кузине. Надо сегодня встретиться и кое-что обсудить. Это — нормальные, обычные дела. К которым она привыкла, и которые ей нравились.

Ли не стала переодеваться, так и поехала в Кузин в рабочей форме цвета хаки, юнкомовский шнур тоже надела, конечно, а поверх — камуфляжную куртку «осенний лес». По правде сказать, эта куртка не так уж и маскирует, где это они такой осенний лес видели? Уж точно не на Урале. Но ей и не нужно маскироваться.

Внезапно раздался оглушительный щелчок — как звук хлыста, Ли вздрогнула от неожиданности, а в следующий момент перекувырнулась и полетела наземь вместе со скутером.

Она собралась мгновенно. Скутер больно придавил ногу, но Ли выскочила из-под машины сразу, перекатилась, оказалась в придорожной канавке, выхватив «Осу».

Сейчас ей пригодился бы УВП! Ношение летального оружия, однако, требует спецразрешения. Поэтому все обычно носили нелетальное. Например, вот «Осу». Ли повела стволом, прислушиваясь, осматриваясь вокруг.

Показалось. Чего это она? Видимо, на что-то напоролась на дороге. Но звук… Ну показалось, наверное! Ли приподнялась на локте. Ощутила на миг, как болит ушибленная нога.

Новый короткий треск, и — будто копье воткнулось в без того больное бедро, над самым коленом. Не столько больно, сколько мокро и горячо. Ли задохнулась. Перекатилась, выставила ствол, вглядываясь в лес. Стреляли оттуда. Заметила движение впереди, пальнула туда — резиновой пулей, ну так другой-то нет.

Удар обрушился сверху. Прямо на грудь, на плечо, а потом — под шею, Ли задохнулась и не успела даже закричать. Пистолет из руки выбили. Ли попробовала было развернуться, как учил Ресков, но страшно мешала нога — боль в ней только начала разгораться, нога была будто свинцовая.

Ее куда-то волокли, полузадушив, плотно прижав шею спереди. Ли пыталась кричать, но выходил только хрип, она билась в ужасе, но стальные пальцы впивались в глотку. Потом ее швырнули на твердый камень, покрытый легким слоем опавшей листвы.

Здесь на Урале вся почва такая — жесткая.

Она задергалась, но тот, кто тащил ее, быстро и умело закрутил руки назад, связал чем-то тонким и жестким. И потом перевернул и прислонил к сосновому стволу — теперь она полусидела, упершись в ствол связанными руками, а вся правая штанина промокла и потемнела, и ногу начало страшно ломить.

Тот, кто тащил ее, наклонился, и Ли узнала Петра.

— Сука! — тихо произнес он, — доигралась?

Он же сейчас меня убьет. Ли как загипнотизированная смотрела на старенький «Кедр» в руке националиста.

Я не хочу умирать.

— Сука москальская, — повторил Петр, — это ты сдала Талгыта?

Что такое «москальская»? — подумала Ли. Какая разница? Он убьет меня. Чудовищная несправедливость давила сильнее боли — она же только начала жить! Почему именно она? За что? Нет, за что — как раз понятно…

Ли вдруг разом успокоилась. Вспомнился почему-то Бинх, его неестественно спокойное лицо, когда он говорил об убитых. Тоже — в основном совсем молодых мальчишках. Девочках. Таких же, как они.

Мне не уйти отсюда живой, ясно поняла она. Сжала зубы. Значит, вот так все кончится. Вот это последнее — просверки синего неба за стволами, черная дырочка дула, белые от ярости глаза этого… Петра, или как его. Этого фашиста.

— Ты сдала, сука? Говори!

— Тебя тоже поймают, — сказала она, — если ты убьешь меня — знаешь, что тебе будет?

Черная дыра, крошечная смертоносная окружность застыла перед глазами. Какой смысл с ним разговаривать? Все равно ведь убьет, так пусть стреляет. Хотелось закрыть глаза. Штанина внизу намокала все больше. Наверняка задета крупная вена — она умрет в любом случае, хотя бы от кровопотери. Дура — надо было сразу жать на комм, вызывать помощь. Впрочем, помощь не успела бы все равно.

— Я всегда вас ненавидел, — тихо сообщил Петр, — Мой дед воевал на Донбассе, его там убили! Рашкованские сволочи. Ненавижу! А ты, тварь, скотина, кобра проклятая, — он смачно выматерился. Ударил Ли ботинком в лицо. Девочка отшатнулась, удар получился смазанным, зато болью взвыла раненая нога. Петр пнул по ноге. Еще и еще раз. Ли закричала.

— Заткнись, кобра, кому говорю! Мне терять нечего, сука! Но тебя я еще убью…

Нога горела так, что боль отдавалась в виски, в уши, боль начисто вытеснила страх. Националист говорил еще что-то — Ли не слышала. Потом снова хлестнул выстрел, и гора обрушилась на Ли.

На этот раз — плечо. Левое. Девочка закричала.

— Сейчас сдохнешь, сука, готовься!

Внезапно он резко отвернулся от Ли. Девочка видела происходящее будто сквозь туман, сознание уплывало. Снова грохнули выстрелы, но с Ли ничего больше не случилось, а вот силуэт ее мучителя стал медленно валиться куда-то вбок. Ли стало трудно дышать — грудная клетка не хотела слушаться, не хотела подниматься. В глазах заплясали блестящие мушки.

И сквозь туман, сквозь стаи прыгающих мушек Ли увидела над собой лицо Рескова.

— Морозова! Тихо, тихо! Сейчас все будет хорошо. Сейчас.

Он ловко и быстро рвал пакет, вытаскивал какие-то штуковины, резал штанину, перетягивал бедро.

— Терпи, девочка. Сейчас будет легче.

Гуля смотрела на нее очень странно. «Теперь всегда будет так?» — говорил ее взгляд. Всегда — недоговоренность? Тайны? Вранье, легенды, непонятные исчезновения?

— Извини, — тихо сказала Ли. Громко говорить не получалось, казалось, на груди все еще лежит тяжелый груз. Иногда, особенно по ночам, очень хотелось, чтобы этот груз хоть кто-нибудь снял.

Одна из пуль пробила ребра и легкое.

Гуля удивленно подняла тонкие брови. Провела рукой по волосам Ли. Вздохнула.

— Мы все так ждем, когда ты вернешься! Дискуссия была очень интересная, кстати, но тебя не хватало.

— Какая дискуссия — в день национальной культуры?

Этот день все-таки провели в школе. Только теперь инициаторами были члены группы КБР — негласно, конечно.

Костюмы Карагёз никуда не пропали — многие разгуливали в тот день в казахской национальной одежде. Миша играл на домбре (и еще несколько человек — кто умел). Читали старинные стихи. Историческое общество представило несколько лекций и фильмов по истории Казахстана. Например, о революции в Астане, о знаменитом выступлении нефтяников в Жанаозене в 2011-м году и расстреле бастующих.

Были и дискуссии.

— Но в общем-то немного таких дураков было, которые спорили. Но мы их победили! И даже решили завести в персонале Коммуны раздел «национальный вопрос» на форуме. В самом деле, об этом надо открыто говорить… Это интересно! Жаль, что тебя не было.