Петр Заспа - Аэронавт

Неожиданно он их увидел и почувствовал, как подкосились ноги. Это был тот самый отряд, что искал их вдоль дороги. Теперь они ехали по едва заметной тропе, раздвигая пиками кусты и обшаривая всё вокруг. Но их с боцманом пока не заметили. И тогда Миша потащил волокушу к норе, похожей на берлогу, с кривой елью у входа. Втащив за неё Стефана, он присыпал его снегом и нагрёб руками на себя, превратившись в белый сугроб. Лишь одна мысль его беспокоила. Это оставшийся след волокуши. Заметать его уже не оставалось времени. А всадники двигались точно к нему. Вдруг, так некстати, пришёл в себя боцман. Он вдруг осмысленно оглянулся вокруг и, будто потерял сознание всего лишь минуту назад, спросил:

– Михай, где мы?

– Тише, тише! – взмолился Миша, зажав ему ладонью рот.

Но боцмана надолго не хватило. Взгляд его снова затуманился, и, казалось, он сейчас вновь потеряет сознание.

– Где мы? – спросил он уже заплетающимся голосом.

– Не знаю. Тише, там ратники инквизитора. Вот вцепились на нашу голову.

Стефан приподнялся, выглянул через снежный бруствер и тихо прошептал:

– Нет, русские.

– Что?

– Уланы.

– Русские уланы? Стефан, ты бредишь.

Но боцман уже закрыл глаза и едва слышно посапывал, провалившись в небытие. Миша вжался в нору, стряс на себя оставшийся на ели снег и осторожно выглянул вдоль тропы. Всадников нигде не было. Он уже успел тихо вздохнуть, как вдруг вздрогнул от захрапевшей рядом лошади. Вслед за ней над головой раздался крик:

– Господин ротмистр, здесь они!

Вмиг вокруг всё изменилось. Заржали лошади, взлетел в воздух снег, подброшенный копытами, затряслась земля. Через мгновение Смородин уже стоял в окружении всадников, безразлично глядя на лошадиные морды. Поднять голову, чтобы увидеть их наездников, у него уже не было сил. Он ожидал, что сейчас его снова начнут бить, но выехавший вперёд всадник и единственный, который не имел в руках пики, спросил:

– Господа, не соблаговолите мне ответить – нет ли среди вас флагмана Михая?

Смородин хотел рассмеяться на это нелепое «господа». Сейчас они больше походили на обросших, грязных и оборванных дикарей. Но и на это сил не хватило. Он лишь обречёно кивнул и прошептал:

– Я. Только его не троньте.

– Простите, но у меня строгое предписание! Чтобы убедиться в правдивости ваших слов, я должен задать вам вопрос, – ротмистр спрыгнул с коня и, порывшись в подсумке, достал сложенный вчетверо пакет. – Будьте любезны, продолжите мою фразу: лучше потерять жену, чем…?

– Скорость на взлёте, – изумлённо прошептал, покачнувшись, Миша. – Он долетел?

– Позвольте, ваше сиятельство, я вам помогу! – неожиданно бросился к нему ротмистр.

– Как ты сказал? – схватился за его плечо Смородин. – Спутал ты меня с кем-то. Обознался.

– Никак нет, именно – ваше сиятельство! Извольте прочесть. Это адресовано только вам.

Ротмистр вновь полез в подсумок и вынул свёрнутый в рулон тубус, залепленный сургучной печатью. Ещё туго понимая, что происходит, Миша хрустнул сургучом, развернул письмо с короной в правом углу и принялся сгонять расплывающиеся буквы в малопонятные слова:

«Флагману Михаю!

В моей короне не хватает одного бриллианта. Но помню, что вы мне предлагали его заменить. Посему! Прошу вас принять жезл моего воздушного флота, вместе со званием, ему полагающимся – гранд-командэр! Присваиваю вам и вашему будущему роду титул – граф! К обязанностям прошу Вас приступить безотлагательно, при получении данного послания.

Император Российского государства и стран, ему вверенных – Александр.»

Внизу общего текста, написанного твёрдой рукой писаря, было ещё одно слово. Тонким пером, будто только для него одного, лёгким росчерком стояло: – «Сашок».

Смородин почувствовал, как перехватило дыхание, по щекам покатились слёзы, и вдруг, смутившись вырвавшейся глупости, он неожиданно для себя спросил:

– А как же аншеф Станислав?

– Род Гогенцоллеров низложен и лишён всех титулов! Виноват, но бывший главный инквизитор ещё не пойман. Прячется в горах, ваше сиятельство. Но я его непременно найду. Простите, уж очень долго мы искали вас. А вот теперь можно взяться и за аншефа.

– Не спешите, ротмистр, – с трудом выдавливая каждое слово, произнёс Смородин. – Пусть побегает. Вы даже не представляете, какое это увлекательное занятие. Хотелось бы ещё пожелать ему усташа в ухо, но я не кровожадный.

– Ваше сиятельство, вы бледны! – вдруг всполошился ротмистр, словно не замечая измождённого вида Смородина. – Внизу ждёт карета, которая доставит вас в Санкт-Петербург. Да вы дрожите? Живее шубу графу!

– Не мне, – шепнул Миша, чувствуя, как последняя капля сил покидает его тело. – Ему, – кивнул он на Стефана и повалился в снег, широко раскинув руки.

Миша отдёрнул тяжёлую парчовую штору и посмотрел в огромное, от потолка до пола, окно. Ради такого панорамного вида он специально потребовал перестроить его кабинет. Так лучше было наблюдать за лётным полем и жужжащими над ним аэропланами. Лёгкие этажерки взлетали одна за одной и вытягивались в линию, улетая для стрельб на полигон. Ежедневные стрельбы – это был его беспрекословный приказ. А затем одиночное пилотирование и полёты строем, тренировки в безукоризненной посадке и взлёте по тревоге. Да мало ли ещё чего придумал гранд-командэр Смородин. Для этого у него била неиссякаемая энергия. Пусть уже закончилась война, потому что, почувствовав резкий перевес в вооружении и потеряв превосходство в воздухе, государства конфедерации запросили мира, но это ничуть не умаляло созидательного пыла командующего воздушным флотом России. Теперь без соизволения российского императора не мог подняться в воздух ни один пузырь, именуемый дирижаблем, от северных до южных морей. И в этом тоже была его заслуга.

Смородин внимательно проследил взглядом за пролетевшим над крышей самолётом с большущей эмблемой на весь фюзеляж. Её он тоже изменил. Раньше на российских дирижаблях опознавательным знаком служил падающий с небес ястреб. Теперь же в его клюве появилась скромная гроздь смородины.

«Скоро по ту сторону тоже додумаются до таких же самолётов, – подумал Смородин, задёрнув штору. – Украдут, подсмотрят, повторят! Нужно всегда идти впереди. Пора заканчивать с бипланами и переходить к монопланам. Эти и быстрее, да и будущее за ними. А там нужно заканчивать с пневмодвигателями, потому как выжали из них, что могли. Надо как-то натолкнуть учёных мужей на мысль о моторах внутреннего сгорания».

От размышлений над проблемами воздушного флота России его оторвал тихо вошедший лакей.

– Ваше сиятельство, к вам главный интендант! Прикажете впустить?