Игорь Чичилин - Орган времени

Это было долго. Наверно, очень долго. Я не видел часов в темноте, но, судя по всему, это продолжалось не только не один час, но, казалось, и не одну ночь. Хотя в конце концов я все же добился своего – постепенно глаза стали закрываться все легче и наконец закрылись сами – я уснул.

Нет, только не это! Я снова оказался внутри своего сна. Я уснул – да, – но только тот я, который в прошлом, я же остался как и был, только теперь уже в спящем себе.

Нет! Это было невыносимо. Выходит, я не могу уснуть во времени? Так хотеть спать и не иметь возможности сделать это!

Усталость, тяжесть, сонливость. Я хотел бросить все и вернуться в свое время. Но не мог позволить себе сделать это. Нет. Тот я проснулся на секунду, переворачиваясь на другой бок, и я тут же воспользовался этим – не дал себе уснуть снова. Открыл глаза и потом поднял себя с постели. Уж лучше быть в окружающем мире, чем в пустоте и безмолвии снов, раз мне все равно не удастся заснуть.

Я пошел на кухню и снова сделал себе кофе, стал курить. Это всегда помогало, чтобы не спать. Но только не сейчас. Вернее, это помогало и разрушало сон, но у того меня, в прошлом. Я же не ощущал совершенно никакого действия, и даже наоборот – поскольку мне приходилось двигаться самому, усталость только увеличивалась, становясь уже совершенно невыносимой.

Мое время тянуло меня к себе – я чувствовал это и почему-то знал, что если вернусь туда, мне станет легче. Настоящее притягивало меня, я уже через силу держался в этом времени. Стоило лишь отпустить, мысленно разжать руки, и я бы сорвался и выскочил отсюда. Нет, нельзя делать это. Мне нужно быть здесь. Я не должен уходить, нет.

Я мысленно сжимал зубы и прилагал все больше усилий, чтобы держаться в этом времени – притяжение настоящего становилось все сильнее. Почти девять часов в этом времени. Я смотрел на часы, следя, как секундная стрелка бежит по кругу. Девять часов. Всего девять? Но это же мало, совсем мало, это не половина и даже не десятая часть того, что мне нужно. Всего девять часов… Почему так?

Я не понимал и не мог понимать что-либо, не мог думать, не мог вообще ничего. Лишь держался за это время. Я вцепился в него изо всех сил, так сильно, как только мог, иначе давно бы вылетел отсюда. Я не знал, что именно делаю, но внутреннее напряжение помогало оставаться здесь, не перемещаться назад. Я чувствовал, что стоит лишь немного ослабить хватку, и настоящее вырвет меня из прошлого.

Но пока я держался. Все, что было вокруг, да и я сам, который был здесь, перестало иметь значение. Я почти не замечал окружающего.

Стрелка на часах прыгала по циферблату от одной секунды к другой, от одной к другой. Тик-так, тик-так… Я вцепился в эту стрелку, вцепился в это мерное тиканье и уже не мысленно, а по-настоящему сжал зубы. Я должен держаться, должен.

Все плыло перед глазами. Я чувствовал, как дрожь пробегает по времени, я чувствовал, как дрожь пробегает по мне – напряжение было огромным и все увеличивалось, росло с каждым прыжком стрелки, с каждой секундой. Силы начинали оставлять меня. Усталость, и без того владевшая мной, теперь становилась огромной черной пустыней, иссушившей мои моря и реки, испепелившей мои города, превратившей в ничто все, что было во мне, и заполнившей меня, ставшей мной. Опустошение. Я был опустошен, я был без сил.

Но не желал сдаваться, хотя чувствовал, еще немного, и я просто умру от того, что во мне больше не останется сил даже на дыхание, даже на то, чтобы билось сердце.

А потом все кончилось.

Я вдруг увидел себя совсем в другом месте, поначалу не узнавая и не понимая где. Я сидел и дышал часто и прерывисто. Я никак не мог отдышаться, хватая ртом воздух. Пот выступил на лбу, круги плыли перед глазами. Какой-то человек испуганно суетился вокруг, пытаясь привести меня в чувство, и все говорил и почти кричал, спрашивая о чем-то. Голова кружилась, сердце колотилось с бешеной частотой. Сергей Степанович – я вдруг понял, кто этот человек. И то, где я нахожусь… Это ведь его кабинет, больница… Значит… я… в настоящем?

Так вот что произошло. Я начинал приходить в себя. Хотя все никак не мог отдышаться и все плыло перед глазами, но я чувствовал, что стало легче – да, пожалуй, напряжение ушло, мне уже не нужно было прилагать столько сил, чтобы быть.

– Да очнитесь же! Что с вами? Что?! – наконец начал я различать его слова.

– Ничего… – сквозь частое дыхание проговорил я. – Уже ничего… Сейчас пройдет.

– Что случилось? – не переставал спрашивать он. – Почему вы в таком состоянии? Ведь еще секунду назад…

Он достал какой-то пузырек и, открыв его, поднес к моему лицу.

– Нюхайте.

Я почувствовал резкий запах нашатырного спирта.

– Нет, – пытаясь отвернуться, произнес я, – не надо. Сейчас все пройдет.

– Как пройдет? – возмущался Сергей Степанович, все подсовывая мне пузырек. – Я ведь вижу, что вы еле живой. Еще немного, и пора отправляться в лучшем случае в реанимацию.

– Не надо в реанимацию, – отводя рукой его пузырек с нашатырем, проговорил я, все еще тяжело дыша, но уже более или менее спокойным голосом. – Все… Уже почти все.

– Да? – Сергей Степанович недоверчиво смотрел на меня, но все-таки закрыл пузырек крышкой и убрал его.

Дыхание выравнивалось, и сердце начинало биться уже не так часто. Я понемногу успокаивался и приходил в себя. Сергей Степанович наблюдал за мной, стоя рядом.

– Ну, рассказывайте, – наконец произнес он, видя, что со мной уже почти все в порядке, – что там у вас произошло?

– А что произошло? – спросил я.

– Вы сидели, спокойно говорили со мной, а потом закрыли глаза и через секунду начали задыхаться… вот так просто, ни с того ни с сего, – он внимательно смотрел на меня. – Как я понимаю, вы были во времени? Что там случилось? Почему вы вернулись таким?

– Ничего не случилось, – пожал я плечами. – Все было тихо и спокойно. Я пробыл там около девяти часов и в какой-то момент почувствовал, что устал. Именно я, а не тот, кто в прошлом.

– Так, – кивнул Сергей Степанович, слушая меня.

– Тогда я лег спать, но когда уснул, то… не заснул. То есть уснул тот, прошлый я, а я оказался в его снах, но неспящим. Ну, как тогда – я вам рассказывал, помните? – Он снова кивнул. – Потом мне все же удалось его поднять, когда он проснулся на секунду, а дальше я сидел на кухне и пытался остаться в том времени. Настоящее вытягивало меня из прошлого, а я держался, пытаясь остаться там. Это было довольно непросто, я держался, сколько мог, а потом все-таки сорвался и оказался снова здесь.

Сергей Степанович молчал, продолжая выжидающе смотреть на меня.

– Вот, собственно, и все, – сказал я, чтобы он не ждал напрасно.

– Так, – проговорил он. – Насколько я понимаю, ваше состояние – это следствие этой борьбы со временем?