Филип Фармер - Легенды Мира Реки. Тайны Мира Реки: Рассказы

— Неплохая мысль, — согласился Пири. И потянул за регулирующие канаты, ведущие к лентам с магнитами, окружавшим шар. Сперва они сопротивлялись, затем поддались. Мимо окон пролетело куда больше льда, но аппарат продолжал снижаться.

— Вонючее падло все еще валится! — проорал он. И сказал Грессе. — Продолжай опорожнять мешки. — А сам схватил другую лыжную палку, обернул ее конец и вылез, чтобы присоединиться к Амундсену.

Пространство между гондолой и шаром заполнил лабиринт заиндевелых канатов, расширяющийся кверху и образующий сеть над шаром.

— Придется забраться на самую верхотуру, — сказал Амундсен напарнику. Используя сеть как лестницу, он, подтягиваясь, стал карабкаться, кистями рук и стопами цепляясь за веревки снизу, чтобы удержаться, и останавливаясь через каждые несколько ступеней, дабы поколотить своей мягкой дубиной по всему, что оказывалось в пределах досягаемости. Пири занимался тем же с другой стороны, двигаясь зигзагами взад-вперед, с тем, чтобы обползти как можно большую часть выпуклой поверхности.

Они думали, что лиха беда начало, пока висели, как пауки, под округлыми боками шара в нескольких тысячах футов от земли; но когда они одолели полпути, лед сделался куда толще, а осколки, которые они сбивали лыжными палками, забрызгали прямехонько по рукам и лицам. Вдобавок, холодный воздух проносился вверх мимо них — теперь, когда корабль падал, взметывая лед повсюду вокруг них. Туманный вал внизу вздымался им навстречу.

— Песок кончился! — Прокричала из гондолы Гресса. Ее голос чисто прозвенел в морозном ночном воздухе.

— Вышвыривай мебель! — крикнул в ответ Пири. — Выкидывай все, без чего мы можем обойтись!

— А как же люди под нами?

— А ну их в жопу! Ты не думаешь, что их куда чувствительней пришибет аппаратом?

Веревки заскрипели, и корабль колыхнулся у них под ногами — Гресса отворила дверь и выкинула в ночь стулья, но и эта мера не остановила падения. Пири и Амудсен, как безумные, колотили по шару, но лед на верхушке пристал к оболочке, словно клей, а в такелаже застревала немалая доля того, что им удавалось сбить. Гресса отодрала от стены стол и послала его следом за стульями.

— Что теперь? Еду или снаряжение? — прокричала она.

— Выкинь палатки, — велел ей Амундсен. — Мы сможем сшить новые из оболочки шара, когда приземлимся.

Гресса разинула рот.

— Палатки из оболочки? А как же мы попадем домой?

— Похоже, нам предстоит Экспресс Самоубийств, если только не повезет, и мы не заручимся помощью местных жителей, чтобы починить аппарат.

— Экспресс самоубийств? А стоит ли на это пускаться лишь для того, чтобы попасть к полюсу? Думаю, я бы предпочла просто вернуться домой обычным путем и попытаться все начать заново.

Пири фыркнул.

— Ха! Да попробуй поверни обратно из здешних краев! Выбрасывай палатки, и спальные мешки заодно! Построим иглу, и будем там спать одетыми. В крайнем случае, можно выкинуть и что-нибудь из еды: вся она нам и так, и эдак не понадобится при путешествии в один конец.

Воя с досады, Гресса начала выполнять его приказ, сверяясь со статоскопом всякий раз, когда через дверь отправлялся очередной груз. Аппарат ухнул в облака, и всех ужаснула вероятность расшибиться в лепешку о вершину горы, но в конце концов их судно замедлило спуск и остановилось, ни обо что не ударившись.

— Мы опять поднимаемся! — прокричала Гресса.

Пири и Амудсен прекратили лупить по шару.

— Как скоро? — спросил Амудсен.

— На несколько сотен футов в минуту. Стой, а теперь — быстрее.

— Ух-ху. Перестарались. Вероятно, придется выпустить немного водороду, а не то взлетим слишком высоко.

Действительно, несколько минут спустя они рванули вверх через облака, точно ракета, веревки заскрипели, и еще больше льда свалилось по мере того, как шар расправлялся во все более разрежающемся воздухе. Амундсен слез по снастям обратно в гондолу и помог Грессе стабилизировать высоту, потянув канат, связанный с водородным клапаном на крыше их шара, и попытавшись выпустить как можно меньше, но зная, что если они выпустят недостаточно, шар разорвется от внутреннего давления, и тогда они рухнут, точно камень, навстречу верной смерти.

Наконец, они стабилизировались на высоте 15 000 футов, но это было все равно, что ехать на йо-йо. Разреженный воздух на большой высоте оказывал куда меньшее сопротивление движению, и ничтожнейшее нарушение равновесия швыряло их вверх или вниз на сотни футов, прежде чем они успевали его восстановить. Когда скапливающийся лед снова стал вызывать снижение, Пири, который оставался снаружи, должен был его скалывать, но если он сбивал слишком много, Амундсену приходилось выпускать водород, дабы воспрепятствовать нежелательному подъему. На это у них ушел остаток ночи, время от времени они менялись местами, так что никто из них не рисковал замерзнуть насмерть снаружи на обледеневающем шаре.

— Мы словно погоняем упрямого мула, — заметил Амундсен во время одного из своих дежурств. — Бедную скотину приходится бить, чтобы она шла куда надо.

— Ха! Ты, в конце концов, не так уж отличаешься от Скотта! — Смеясь, заявил Пири. Роберт Скотт выступил в свою полярную экспедицию с сибирскими лошадками, которые тянули его сани.

Амундсен не рассмеялся.

— Надеюсь, что нет, — сказал он. — Лошади Скотта пали еще до того, как он по-настоящему выступил.

— Мы уж больше, чем просто выступили, — обнадежил его Пири. — Не беспокойся, мы еще куда-нибудь доведем нашего переросшего мула.

Заря не спешила заняться на столь высокой широте, но когда солнце наконец выглянуло из-за горизонта, лед стал таять, и приходилось снова и снова выпускать водород, чтобы не взвиться чересчур высоко.

— Гм, похоже, полет близится к концу, — сказал Пири, расхаживая взад-вперед по такой просторной отныне гондоле. — Балласта больше нет, если только мы не пожелаем выкинуть все оставшееся снаряжение и жратву. Мы можем проболтаться в воздухе до конца дня, но, когда ночью опять начнется охлаждение, мы пойдем вниз в последний раз.

— Если бы я только не задурила и не выкинула слишком много, — пожаловалась Гресса. — Это все я виновата.

Амундсен возразил:

— Чепуха. Если бы не сбросила все, что сбросила, мы бы врезались в землю и угробились. Или утонули бы в Реке. А пока складывается так, что у нас — еще целый день для полета, попутный ветер дует в спину, и до цели — лишь несколько сотен миль. Мы сядем как можно дальше к югу и посмотрим, нельзя ли получить помощь у местных жителей. Если нет, что же, пройдем, сколько осталось, пешочком.

— Хотел бы я знать, какой из протоков Реки уходит дальше прочих к югу, — заметил Пири долинки, проплывающие во многих милях внизу. Теперь, когда путешественников отделяло от полюса лишь несколько градусов широты, все больше и больше отрезков реки совершало последний поворот и вновь отступало на север, и по обе стороны оставалось по участку русла, которые бежали дальше. Один из них должен протянуться дальше всех прочих, и если исследователям придется сесть на Реке, предпочтительна его долина. Но не было способа угадать, что это за участок, пока они фактически не доберутся до конца.