Пол Андерсон - За вдохновением...: Роман. Мавраи и кит: Повести

Громила вернулся, трясясь от изумления.

— Все верно, — хмуро объявил он. — Поднимайся наверх. Первый лифт направо, пятидесятый этаж. Смотри, веди себя хорошо, томми.

Когда я найду общий язык с хозяевами, он у меня этим словом подавится, свирепо подумал Кенри… Но потом он вновь ощутил прилив необъяснимой усталости и неуверенности. «Да ладно… Зачем это мне? Кто от этого выиграет?»

Через широкие двери он вошел в фойе, представлявшее собой грот из светящегося пластика. Несколько Стандартных слуг стали что-то с жаром обсуждать, наверное, говоря о нем, но не попытались вмешаться. Он нашел кабину лифта и нажал кнопку 50. Тот стал подниматься в абсолютной тишине, нарушаемой лишь стуком его сердца.

Он оказался в передней, задрапированной малиновым бархатом. За аркой входа виднелись переливающиеся огни, фигуры людей, утопавшие в мерцании пурпура и золота; воздух был полон громкой музыки и смеха.

— Черт, я не могу, — Кенри силой заставил себя двинуться к арке и войти в зал. Сияние ударило его, как кулаком, и он остолбенел, растерянно моргая среди танцующих, слуг, зевак, затейников, которых под сводами этого зала собралось, должно быть, не менее тысячи.

— Кенри! О, Кенри!

Она бросилась ему в объятия, прижимаясь своими губами к его губам, дрожащими руками притягивая к себе его голову. Он крепко привлек ее к себе, и ее серебристая матовая накидка окутала их обоих, как бы отделяя от окружающих.

Еще секунда, и она отстранилась, задохнувшись, и слабо рассмеялась. Этот род веселья был для него нов, в ее смехе угадывался подтекст, а под ее большими глазами лежали тени. Он заметил, что она очень устала, почувствовал острую жалость к ней.

— Любимая, — прошептал он.

— Кенри, не здесь… Ах, милый, я надеялась, ты вернешься скорее, но ладно, пойдем со мной, я хочу, чтобы они видели мужчину, которого я взяла с собой. — Она уцепилась за его руку и почти силой потянула его за собой. Танцующие останавливались, пара за парой, замечая чужака, и так, наконец, на него обратились ледяные взгляды всей тысячи собравшихся. Внезапно наступило молчание, поражавшее как удар грома, но музыка не замолкала. В наступившем безмолвии она звучала неуверенно.

Дорти охватила дрожь. Потом она откинула голову жестом, в котором читался вызов, что так нравилось Кенри, и посмотрела ему прямо в глаза. Она подняла руку, поднося ко рту микрофон, закрепленный на запястье, и динамики под потолком разнесли ее слова над залом.

— Друзья, я хочу объявить… Нечто, что вам уже известно… Словом, это тот мужчина, за которого я собираюсь выйти замуж.

Это было сказано голосом напуганной маленькой девочки. Жестоко было усиливать его до громкости гласа богини.

После паузы, которая, казалось, длилась вечность, кто-то кивнул головой, как полагается по этикету. Потом еще кто-то, потом закивали все, как куклы-марионетки. Однако несколько гостей презрительно отвернулось.

— Продолжаем! — голос Дорти сорвался на крик, — продолжаем танцевать. Пожалуйста! Вы все потом… — Дирижеру, должно быть, была свойственна чувствительность: в этот момент оркестр заиграл бравурную мелодию, которая стала затягивать в танец пару за парой.

Дорти невыразительно смотрела на астрогатора:

— Рада снова тебя увидеть! — сказала она.

— И я тебя, — отозвался он.

— Пошли, — она за руку повела его к стене, — давай сядем и поговорим.

Они нашли нишу, отгороженную от зала шпалерами из плетистых роз. Здесь были сумерки, и она с жадностью обратилась к нему. Он ощутил ее дрожь.

— Тебе было нелегко? — заметил он голосом без интонации.

— Нелегко.

— Если бы ты…

— Не говори об этом! — В ее словах ощущался страх. Она прервала его фразу поцелуем.

— Я люблю тебя, — сказала она погодя. — Только это имеет значение, не так ли?

Он не ответил.

— Разве не так? — настаивала она.

Он кивнул.

— Может быть, твои родные и друзья не одобряют твоего выбора?

— Некоторым он не нравится. Какое это имеет значение, любимый? Это забудется, когда ты станешь одним из нас.

— Одним из вас… Но я рожден не для этого. Я никогда не впишусь в общество, словно… ладно, пустяки. Я смогу это выдержать, если ты сможешь.

Он опустился на мягкое сиденье скамейки, тесно прижав ее к себе, и смотрел в зал сквозь ветви роз. Цвет, движение и громкий пронзительный свет были ему непривычны. Он с удивлением спросил себя, как мог подумать, что они способны стать его миром.

Они это обсуждали, когда корабль продирался сквозь ночь. Она никогда бы не смогла влиться в Кит. В команде не нашлось бы места для того, кому нестерпимы миры, не предназначенные для людей. Вместо этого ему придется присоединиться к ней. Он сможет приспособиться, обладая умом и умением легко адаптироваться, найти себе место в любых условиях.

Но в каких условиях, какое место? спрашивал он себя, когда она ласкалась к нему. Заняться планированием особо масштабных вечеринок, стать поставщиком банальных сплетен, вежливо выслушивать скучные глупости, наблюдать извращенную жестокость. Нет, будет же Дорти, они останутся одни, ночью, на Земле, и этого будет достаточно.

А будет ли? Нельзя проводить все время в занятиях любовью.

Существовали крупные торговые фирмы, он мог бы сделать хорошую карьеру в одной из них. (Четыре тысячи баррелей Калиан Джанн оил, включая проценты, и жестокие ливни и молния, прорезающая фосфоресцирующие моря. Тысяча слитков высокочистого тория с Хатора и лунное мерцание хрустящего снега, звенящая зимняя тишина. Партия зеленых мехов с только что открытой планеты, и корабль пустился в свой рейс среди великолепия звезд, неведомого земному человеку.) Или, например, армия… (Смирно, солдат. Левой — правой… Сэр, в последнем отчете разведки с Марса… Сэр, я знаю, что винтовки не соответствуют специфике, но мы не можем связаться с тем, кто принимал контракт, его патрон — Свободная Звезда. Генерал приказал вам присутствовать на банкете для офицерского персонала. А теперь скажите, полковник Шаун, что, по-вашему, случится на самом деле . Вы, офицеры, всегда такие ужасно скрытные… Готовьсь! Цельсь! Огонь! Так погибают все предатели империи.) Или даже научные центры. (Итак, сэр, исходя из сказанного, записываем эту формулу, как…)

Кенри в отчаянии сжал талию Дорти.

— Как тебе нравится дом? — спросил он. — Во всем остальном?

— О, — прекрасно. — Она неуверенно улыбнулась ему. — Я так боялась, что покажусь старомодной, отставшей от жизни, но нет, я без труда включилась. Компания сейчас самая веселая, многие — дети моих бывших одноклассников. Они тебе понравятся, Кенри. Я, знаешь, очень прославилась, слетав на Сириус. Представляешь, какой фурор произведешь ты!