Пол Андерсон - За вдохновением...: Роман. Мавраи и кит: Повести

Экспедиция поднялась на заре, молниеносно справилась с завтраком и включила скорости космического катера. Он рванул из города на аэродинамической тяге, выровнялся и двинулся малой скоростью близко к земле. Море волновалось и сверкало справа, слева круто вздымалась земля. Здесь не было видно стад каких-либо крупных животных. Может быть, их и не существовало, раз для них оставалось слишком мало места. Но океан бурлил. Сверху Джонг вглядывался в прозрачные воды, различая тени многотысячных стай рыб. Вдалеке он заметил стаю морских животных, размером с кита, но относящихся к рыбам, она медленно проплывала через джунгли водорослей. Должно быть, колонисты большую часть необходимого для жизни получали из моря.

Регор посадил лодку на утес, в заливе, который он описал. В иллюминатор они разглядели огромную, длинную и широкую береговую полосу, заворачивавшую полукругом, ее пески были загромождены скалами и валунами. Вдали, в нескольких километрах, этот изгиб закрывался почти целиком, образуя почти кольцо, оставляя лишь узкий проход в океан. В заливе было тихо, в утренних лучах солнца вода переливалась зеленовато-голубым, но не цвела. В одно полнолуние приливы могли поднимать и опускать уровень воды на два-три метра; на юге, из горного участка, впадала река. Вдали Джонг видел массу ракушек, расцветивших песок на дне, глубоко под водой, это было доказательством изобилия жизни. Ему показалось несправедливым, что колонистам пришлось променять богатство красоты на безжизненную тьму.

Регор поворачивал свое худое лицо от одного члена экипажа к другому.

— Проверка оборудования, — объявил он и прошелся по списку: фульгуратор, коммуникационный браслет, энергетический компас, меликит…

— Боже, — воскликнул Нери, — ты что считаешь, что мы расходимся на год, притом идем поодиночке?

— Мы рассредоточимся в поисках следов, — пояснил Регор, — и эти скалы будут нас часто заслонять друг от друга, — Остальное он оставил недосказанным: то, что послужило причиной смерти колонии, могло существовать и по сей день.

Они вышли на свежий прохладный воздух, пахнущий йодом, морской солью и разложением, — обычный приморский запах любого землеподобного мира, и направились к заливу.

— Давайте расходиться от этой точки, — предложил Регор, — и если никто ничего не обнаружит, встретимся здесь пообедать через четыре часа.

Джонгу досталась тропа, уходящая далеко на север. Вначале он шел торопливо, наслаждаясь движением своих мышц, скрипом песка и скрежетом гальки у себя под башмаками и свистом птиц над головой. Но затем ему пришлось пробираться между нагромождениями камней и темными валунами, некоторые из которых были размером с дом, и заслоняли его от ветра и от товарищей; и он вспомнил об одиночестве Сорьи.

О нет. Только не это. Разве мы не заплатили сполна? — подумал он. И потом с вызовом: Мы этого не сделали.

Мы сами проклинали предателей и выбрасывали их в космос, как только узнавали о преступлении. Так за что же нас наказывать?

Но Кит оставался в изоляции слишком долго, один против всей Вселенной, не говоря о том, что грезы и печали каждого принадлежали всем. И Томакан со своими приспешниками совершил свое действие бескорыстно, чтобы спасти корабль. В те последние, наполненные пороком годы существования Звездной империи, когда земляне превратили народ Кита в козла отпущения за свои несчастья, и все команды снялись, чтобы подождать лучших времен, пленники с Голден Флайера умерли бы ужасной смертью, если бы Томакан не купил им свободу, выдав преследователям тайны местонахождения астероида, где затаились два других корабля, готовившихся покинуть Соль. Как они потом могли глядеть в глаза своим на Совете, собравшемся на Тау-Цети?

Приговор был справедливым: отправиться на исследование периферии галактического ядра. Возможно, им предстояло найти Старшие расы, которые где-нибудь жили; они могли вернуть знания и мудрость, чтобы излечивать врожденное сумасшествие. Однако это им не удалось; но сам факт путешествия имел значение: оно вернуло Голден Флаейру его честь. Несомненно, все, кто тогда был на Совете, превратились в прах. Однако их потомки…

— Что это? Кто звал? Что-то случилось? — Вопросы слетали с браслета, как растревоженные пчелы.

Он согнулся над небольшой кучкой и притронулся к ней пальцами, не в силах унять дрожь. Обработанные шпильки, выдохнул он, обломки, наконечники копий, деревянные предметы. Что-то. Он копался в песке. Солнечный свет ударил в кусок металла, грубо ткнул в кинжал. Тот был, должно быть, изготовлен из какого-то древнего сплава в городе — давным-давно, так как лезвие от износа стало столь тонким, что переломилось пополам. Он присел на корточки над обломками и забормотал.

А вскоре прорезался глубокий голос Монса:

— Еще одна площадка? Череп животного, он мог быть разбит только острым камнем, упряжка, подожди-подожди, здесь, кажется, что-то вырезано, может быть, символ…

И вдруг он закричал, издав странный горловой звук, словно задохнулся, и его голос затих.

Джонг рывком выпрямился. Коммуникатор разрывался от сообщений Нери и Регора. Джонг не обращал внимания. Некогда было сожалеть. Он настроил свой энергетический компас. Каждый браслет излучал колебания на характеристической частоте, помимо волн-носителей, для целей локализации и… Стрелка заколебалась. Свободной рукой он расчехлил фульгуратор и двинулся между скал.

Когда он выскочил на открытое песчаное место, в лицо ему ударил ветер. Его глухое завывание вдруг прорезал звук рожка, раздавшийся на этот раз отчетливее, чем раньше, когда он скрывался за утесами. Какой-то элемент его сознания вспомнил, как однажды в мире переселенцев на Запад ему случилось видеть группу охотников, преследующих раненое животное, которое стонало, уходя от погони, а главный среди них поднес к губам причудливо изогнутый рожок и затрубил именно таким звуком. Эта нота растворилась в воздухе.

Джонг обвел взглядом берег. Далеко внизу из-за груды валунов показалось несколько фигур. Две из них тащили нечто, напоминавшее по форме человека. Он визжал и болтал ногами, стараясь отбиться от них. Джонг уронил компас.

Заметив его, они остановились. Приблизившись, Джонг разглядел, что фигурой, которую несли, был на самом деле Моне Райнарт. Он неловко вырывался. Из спины и груди у него сочилась кровь.

Джонг перевел взгляд на шестерку убийц. Они были так похожи на людей, что от их вида бросило в озноб: все они были на полметра выше него ростом, сквозь белую кожу отчетливо проступали мускулы, все они были полностью лишены волос, с узловатыми ногами и кривыми пальцами рук, с большим плавником на спине и более мелкими на пятках и локтях, а также на головах. Лица были костистые, с большими, глубоко посаженными глазами, наружные уши отсутствовали. С носа свешивалась кожная складка, доходившая до рта. Они несли копья с заостренными наконечниками, у троих были литые металлические трезубцы, зубья одного были мокрыми и красными, а у тех, кто нес жертву, из-за пояса торчали ножи.