Пол Андерсон - За вдохновением...: Роман. Мавраи и кит: Повести

Свет Юпитера был такой яркий, что он увидел, что она покраснела. Он взял ее подбородок в ладонь левой руки, положил правую на ее бедро и сказал:

— Ивон, твое Орто само отбросило табу обнаженного тела, кроме совершенно публичных мест, еще до того, как я родился. Мы оба видели квадратные километры различной человеческой кожи, а это вряд ли публичное место. Нет никого рядом, кто бы обращал на тебя свое пристальное внимание. Почему же ты так боишься сделать так, чтобы тебе было удобно?

Она тяжело вдохнула и выдохнула воздух, сжав зубы вместе, и затем:

— Хорошо, — она быстрым движением скинула комбинезон, наполовину с вызовом, и переступила через одежду, пока не пропала ее храбрость.

— Изумительно, — Скип рассмеялся, — Я не обещал, что не буду восхищаться. Ты — прекрасна.

— Я лучше пойду, — сказала она нетвердо. — Спокойной ночи. — Она ослабила зажим на ремне, прикрыла одеждой грудь и живот и пошла вдоль перил.

Скип остался, наблюдая как она передвигалась в золотом дожде.

Агасейрус показал, что следующим будет Сатурн. Это будет долгий переход, особенно из-за того, что седьмая планета никак не была связана с Юпитером.

Четверо на борту решили систематически проводить совместные обсуждения. Это не означало, что теперь Сигманианец проводил большую часть своего времени при наличии звукового синтезатора. На самом же деле разговорный язык оставался самой наименьшей частью его попыток. В два раза больше он общался со Скипом графическим и скульптурными видами искусства, и в три раза больше времени он проводил, не важно, чем он там занимался, когда людей не было поблизости. (Скорее всего он работал над своими собственными проектами, как думал Скип, или же просто задумчиво наблюдал за тем, как опадают листья, или за синевой звезды.)

Однако, Агасейрус выказывал больше терпения с лингвистами, чем до этого. Либо он решил, что под конец ему нужно все-таки общаться с землянами посредством речи, или же Скип навязал ему эту идею полу-интуитивными иероглифами, которые были понятны только ему и Сигманианцу, а может быть, что-то еще произошло в нечеловеческом сознании. Какой бы ни была причина, теперь синтезатором пользовались два или три часа в день.

Прогрессу способствовало то обстоятельство, что все лучше и лучше Агасейрус мог читать земные рисунки Скипа, а тот мог понимать горящие, висящие в воздухе схемы. И каждый из них усовершенствовал приемы письма другого.

Ивон вскоре забыла о скудности своего теперешнего одеяния. Вань — свое неодобрение тому. Они оба были слишком заняты, осуществляя вербальный обмен, анализируя результаты, делая планы на будущее.

— Мы вдвоем пытаемся решить задачу в нашу пользу, — сказал он уныло. — Нам повезло, что мы представляем собой команду с различными языками. Но мне бы хотелось, чтобы у нас были те, кто говорит на арунте, нагуа, на дравидианском и языке хоза…

— …на всех языках человеческой расы, — закончила она и отбросила влажный черный локон со лба. — Ну, возможно, когда мы вернемся… Я буду молить Бога, в которого я не верю, пусть он этим сблизит земные народы.

Он не ответил. Невысказанная мысль появилась у того и у другого: Это только еще больше отодвинет нас друг от друга.

Работа захватила их с головой, и каждый раз они открывали что-то новое. Они подошли к тому, что стало возможным задавать вопросы.

Возникали ответы, быстро или медленно, в зависимости от очевидности. Корабль, действительно, был с Сигмы созвездия Дракона, второй планеты созвездия. Планета в диаметре составляла, приблизительно одну четвертую диаметра Земли, и с более низкой средней плотностью. Это было неудивительно, и сравнивая размеры и атмосферу Венеры, вы начинаете удивляться, почему Земля не разваливается, имея меньше воздуха, чем надлежит планете такого же размера и температуры. (Спросите, спросите! Сигманианец посетил множество солнц, за последние «х»-тысяч лет.) Там были моря и массы суши, последние — скорее острова, чем настоящие континенты. Там не было естественных спутников. Период обращения был приблизительно равен 50 часам, осевое отклонение ограничено, год составлял опять же примерно одну четвертую от земного… нет, погодите, это не может быть, планета ведь дальше и, следовательно, холоднее… нет, звезда менее массивная… пусть это решают астрономы. Для них открывается новая наука о космосе.

Родственные планеты — еще нет. Сперва давайте спросим относительно чувств, которые породил этот единственный в своем роде мир. Какая польза от вселенной без жизни, которой можно удивляться?

Несколько строго биологических загадок были выяснены в срочном порядке. Оказалось правильным предположение, что тела сигманиан не имеют много внутренних особенностей, какие есть у людей. Органы, тождественные человеческим, были более примитивными, в сравнении с желудком, железой, мозгом. Была всегда тенденция к образованию клеток определенного рода — гораздо большим, более сложным и гибким, чем любые земные аналоги — чтобы осуществлять целый ряд функций. Таким же образом, все особи имеют один и тот же пол, хотя необходимы два партнера для зачатия: и оба они участвуют в рождении новой жизни. Вероятно, для жизни выбирался только один партнер, а жизнь продолжалась столетия.

Более подробные расспросы могли бы на настоящем этапе привести только к ответам, которые могли бы быть выведены путем умозаключений, что возможно было бы и ошибочным. Но медленно пришли к экспериментальным заключениям.

Сигманиане живут и думают гораздо медленнее, чем люди. То же самое характерно и для их восприятия: они купаются в океане чувств и отвечают на нюансы чуть ли не на молекулярном уровне. Ферромоны играют огромную роль в общении между особями, точно так же как и другие тонкие подтексты совершенно иного рода. В то время, как речь была хорошо развита, и письменность также на высоком уровне, однако, они были всего лишь частью языка — полезными для определенных целей, необходимыми, однако это было не все.

Несомненно каждый сигманианин обладал индивидуальностью. Тем не менее казалось верным заключение Ивон, что сама по себе личность была более расплывчатой, менее ясно огражденной от остальной действительности, чем даже на Земле. (Скип сказал: «Супер-Дзэн».) Это помогло объяснить, почему Агасейрус мог проводить годы совершенно один. Он не имел, по своим собственным критериям, отшельнических наклонностей. У него были для общения неопределенно большое количество суперличностей, и никто из них не чувствовал себя изолированным, когда их окружала вселенная. Конечно, время от времени путешественникам хотелось вернуться домой.

Но они не торопились. Здесь было такое великолепие для изучения и описания, и есть с кем общаться.