Джейн Плант - Антирак груди

Мало кто из моих друзей-медиков разбирается в химии питания. Я часто вижу, как консультанты и младшие врачи в больнице Чаринг-Кросс покупают фастфуд. Вероятно, они настолько заняты, что у них нет времени питаться качественной пищей – они работают помногу и в большом напряжении. По моим наблюдениям, большинство врачей не знают о вероятной связи между продуктами, веществами из окружающей среды и раком молочной железы и простаты. Большая часть их знаний основана на сведениях о новых лекарствах и методах. Вряд ли стоит ожидать, что клиницисты, всеми силами стремящиеся соответствовать требованиям политиков и смягчать общественное беспокойство, начнут перелопачивать всю ту научную литературу о раке молочной железы, которую нашла я. Даже если я права и теперь мы знаем причину этого рака, изменим ли мы свое поведение или будем продолжать потреблять все, что пожелаем, считая, что врачи нам помогут? То, как мы распорядились знанием об опасностях курения, которым владеем уже сорок лет, подсказывает, что вторая версия наиболее вероятна. Некоторые, несмотря на риск, курят всю свою жизнь, считая, что врачи вылечат их от всевозможных видов рака, включая рак легких, и других заболеваний, вызванных курением табака.

Мой ответ на вопрос «Кто виноват в эпидемии рака груди и простаты?» таков: мы сами, в особенности образованные женщины и мужчины. Именно мы должны изменить свою жизнь, чтобы снизить личный и общественный риск распространения этой болезни.

Благодаря необычным обстоятельствам я сумела объединить самые разные исследования и вычислить причину появления рака молочной железы и простаты, найти методы предотвращения и лечения заболевания. Это случилось благодаря моей работе в Китае и Корее, а также с японскими, тайваньскими и тайскими коллегами. Мне посчастливилось получить в подарок «Атлас смертности от рака в Китайской Народной Республике» и обсудить эту тему с китайцами и другими специалистами из восточных регионов. Образование помогало продираться сквозь научный жаргон, и я нашла в себе силы противостоять болезни, отыскать методы работы с ней и в конечном итоге поправиться. Даже споры об использовании бычьего соматотропина в производстве молока помогли моему пониманию проблем с химическими веществами в молочной продукции.

Время также играло свою роль. Я побывала в Гонконге, Пекине и Сеуле в те времена, когда западное влияние на диету местных жителей было не так заметно. Окажись я там сейчас, я не увидела бы традиционных различий между восточной и западной кухней. Мне всегда нравилось есть в Китае, Японии и Корее – я могла расслабиться, зная, что эта еда для меня безопасна. Побывав в Китае и Корее годы спустя, я была встревожена тем количеством западного фастфуда, которое потребляют местные жители, особенно молодые люди. Реклама и маркетинг убеждают их пить западные газированные напитки, есть гамбургеры из обработанной говядины, сливочное масло и салаты, покрытые желтоватой или розоватой жижей, которой их заливают в Северной Америке, если только вы заранее не предупредите, что вам этого не надо. Все чаще на Востоке едят шоколадные пудинги с кремом, запивая шоколадом и кофе со сливками (хотя потребление сыра там еще не выросло). Раньше мне нравилось покупать еду и обедать в Пекине, но когда в свой последний визит я зашла в любимый супермаркет, то увидела полки, забитые типичной западной обработанной пищей, и с трудом отыскала соевое молоко. В прошлом году в Гонконге вблизи от гостиницы я едва нашла традиционную китайскую закусочную. Неудивительно, что в восточных странах растет уровень заболеваемости раком молочной железы и простаты.

Информация в этой книге поможет вам снизить вероятность появления рака молочной железы или рака простаты, но единственный долговременный, окончательный и бесповоротный ответ на беды, связанные с западным образом жизни, – это его изменение. Мы должны понять, как наш выбор влияет на собственное здоровье, на здоровье наших друзей, соседей и всей планеты. Приведу слова профессора Макмайкла из Лондонской школы тропической гигиены и здоровья и доктора Паулса из Кембриджского университета, взятые из их статьи в недавнем выпуске British Medical Journal [254] McMichael, A. J. and Powles, J. W., 1999. Human numbers, environment, sustainability and health. British Medical Journal , 319, 9 October, 977–980. :

«Размер нашей популяции и материальная интенсивность экономики сейчас столь велики, что на глобальном уровне мы разрушаем многие биосферные системы поддержки жизни. Эти системы представляют собой естественные процессы стабилизации, обновления, органического производства, очищения и переработки, которые наши предки, жившие в менее населенном и менее загрязненном мире, принимали как должное. Больше мы в таком мире не живем. Мы меняем газовый состав атмосферы; на всех континентах наблюдается потеря плодородных земель; мы уменьшаем рыбные запасы океанов; мы серьезно истощили большие водоносные слои, от которых зависит орошаемое сельское хозяйство; мы истребляем невероятное количество видов и местных популяций живых существ. Эти изменения в процессах, поддерживающих на Земле жизнь, создают длительные и иногда непредсказуемые риски для здоровья человека. Тем временем сопутствующее повышение уровней загрязнения окружающей среды, особенно городское загрязнение атмосферы, усиливает известную опасность для нашего здоровья».

Авторы могли бы отметить индустриализацию сельского хозяйства, использование химических веществ для производства все большего объема посевов, молока и мяса, а также будущие риски от генетически модифицированных продуктов при отсутствии полного анализа каждого такого продукта и их сочетаний. Они делают вывод:

«Самой большой потенциальной угрозой является не увеличение числа жителей Земли, а глобально усредненное, умеренное разрушение экосистемы, которое становится все более масштабным и возникает из-за желания свести производство и потребление к типичным моделям сегодняшних богатых стран. Недавние попытки „учета затрат по полной себестоимости“ привели к тому, что требования сегодняшней мировой популяции примерно на треть превышают переносимый мировой объем, то есть максимальную плотность населения, способного поддерживаться саморегуляцией.

Индекс „живой планеты“ – одна из первых систематических попыток подсчитать влияние человеческой деятельности на природные экосистемы. Он дал равные показатели по трем параметрам: лесные экосистемы (площадь покрытия природными лесами), пресноводные экосистемы и морские экосистемы (направление в популяции 70 и 87 видов-индикаторов соответственно). Взяв за 100 единиц 1970 год, подсчитано снижение индекса до 68 к 1995 году – невероятный, невосполнимый уровень падения.