Михаил Фиреон - Нф-100: Долгая осень

Но никто не отвечал из темноты внизу. Гарфункель глянул на часы. Шесть пополудни. Время, когда качнулась стрелка часов в комнате, где сидела Райне. Гарфункель поспешил вниз и, какое же его было изумление, когда, заглянув в храм, он обнаружил распростершееся перед праздником в луже крови тело. Смело шагнув к нему, юный лорд даже слегка удивился тому, что это обычный человек. Длинноствольный пистолет с плавающим затвором выпал из руки застрелившегося. Рядом, в крови лежал опрокинутый черный дипломат с детонатором.

Еще один снаряд попал в здание дворца и с такой силой ударился в прикрывающую бункер плиту, что все, кто был внизу, едва не оглохли от грохота. Наверху начался пожар. Прибежал растерянный толстый кастелян и приказал поддать котлов на паровую помпу.

Электрики еще раз проверили ручные соединения. Один встал у пульта распределительного щита. Второй рядом с машинистом паровых котлов.

-Пуск! - скомандовал первый.

Лязгнул реверс. Вал рвануло, шаровые стабилизаторы упали и теперь вращались совсем медленно. Поршни натужно пыхтели, раскручивая старинную приводную турбину, которую еще лет двадцать назад кастелян предлагал продать куда-нибудь на ферму, или водяную мельницу.

-А что у нас тут война, что ли будет? - в кулуарах недовольно гундел он.

Воздух наполнился сухими статическими разрядами. Бороды и волосы вставали дыбом. Кого-то больно укололо искрой от металлических поручней.

-Есть напряжение! - радостно крикнул электрик из-за распределительного щита - подаю на стабилизаторы!

-Свет! - кричал, пытаясь переорать вой все быстрее раскручивающейся через редуктор турбины, второй - вначале свет!

-Стабилизируемся, а там и торсионы пустим! - довольно закатывая глаза и выгибая спину, словно от радости желая справить нужду прямо на распределительный щит под напряжением, кричал первый электрик - и свет и все будет!

-Именем Государя и барона Эмери! Граждане Мильды! Будьте сознательны! - громко и монотонно раз за разом гремел по проспекту один и тот же текст - Маршал Гарфин и генерал Гандо мятежники! Не поддавайтесь на провокации и лживые обещания! Помогите полиции и армии арестовать заговорщиков и подавить мятеж!

-За барона и государя! Барона и государя! - задиристо кричали, в запале рвали глотки в надвигающейся по заваленному мертвыми телами Южному проспекту толпе. Ревели рожки и дудки. Нестройно стучали барабаны. Из замка прибыло очередное подкрепление. Сам барон Корсон возглавлял большой отряд рыцарей. Торжественно и зловеще блестели алые и синие доспехи. У каждого был опознавательный знак для снайперов - белый треугольный кусок ткани на груди. Еще недавно напуганный чудовищным происшествием перед собором Архангела Гавриила народ радостно приветствовал блистательного и грозного рыцаря. По рядам неслись одобрительные возгласы, люди вскидывали в воздух копья и, ликуя, следовали за важно едущими по проспекту к маршальскому парку кавалеристами.

-Барон и Замок! Барон и Замок! - торжественно разворачивая знамена Мильды с разноцветными кленовыми листьями, кричали они - долой мятежников Гарфинов! Казнить генерала! На плаху из всех! На плаху!

Барон Корсон ехал следом за авангардом. Окруженный пешими и конными рыцарями, он торжественно улыбался в аккуратно расчесанную рыжую бороду и махал латной перчаткой. А рядом с ним ехала его блистательная, облаченная во все белое его прекрасная беловолосая жена и кровавая ведьма Алисия Вальдэ. Глядя перед собой, как ее конь переступает через распластавшиеся по камням трупы, она радовалась тому, как только недавно так боявшаяся ее и шепчущаяся по углам толпа диким, теперь с фанатичным и диким раболепством приветствует ее. Ловила на себе восхищенные взгляды солдат ополченцев и рыцарей и, иногда даже немного улыбалась снисходительной кровавой улыбкой своих алых губ.

-Смотри балбес, какое рвение! - окидывая наполненный светом факелов и блеском оружия проспект величественным взглядом, указала барону она - учись, самое большое зло всегда совершается под восторженные рукоплескания толпы! Как же легко оболгать этих мелочных людишек! Еще вчера они жаждали моей крови, хотели четвертовать и сжечь на костре, а сегодня они готовы поднять на пики любого, кто даже напомнит им о вчерашнем! Какая жалкая и лицемерная человеческая натура! Какой приторный ажиотаж! Впрочем, мне тут начинает нравиться, я бы даже подумала, чтобы задержаться подольше!

-Идут! Идут! - предостерегающе закричали от решетки парка. Грянули редкие выстрелы, но из толпы наступающих раздались только яростные крики 'Гарфинов на колья! Генерала на плаху!'. Многие защитники не выдерживали и в панике бежали прочь, в парк, под стены темного фасада маршальского дворца. Когда толпа подошла в упор к ограде парка, ретировались и оставшиеся смельчаки.

На чугунные пики решеток полетели канатные петли. На каждую веревку навалилось человек по двадцать и никем не остановленные, потянув на себя, они со звоном сорвали несколько секций красивых, украшенных венками из литых листьев решеток ограды и ворвались в парк.

-А ну проваливайте отсюда! - выстрелами из пистолетов и ударами пик и мечей наступающих встретили остатки кавалерии маршала. Последние способные держать в руках оружие защитники выстроились в баталию между двух прудов со стороны атаки, с западного торца здания. Мрачное отчаяние и решимость читались в глазах и лицах. Коротко отдавали приказы оставшиеся в строю офицеры. Спешно и сбивчиво читал молитву, размахивая кадилом, благословлял строй бородатый, в измятой, ободранной рясе иерей. Князь Колле и маршал Гарфин оба в полных латах и на конях возглавляли оборону.

-А ну с Богом! - улыбнувшись старому другу растрескавшимися окровавленными губами, махнул в сторону нападающих и осенил себя крестным знамением князь.

-Славная битва. Жаль, Михаэль всего этого не увидит - покачал головой старый маршал и надвинул забрало на лицо.

Барон Корсон уже подъехал к решетке и заглянул в разоренный еловый парк, когда внезапно фасад дворца вспыхнул пронзительным электрическим светом. Загорелись, заставляя жмуриться от яркого электрического пламени и фонари на высоком чугунном заборе, на дорожках парка и у укрепленных мешками с песком ворот. Зазвенели трещотки экстренного оповещения. Потревоженная артобстрелом и пожаром сигнализация дверей и окон огласила округу назойливым дребезжащим, заглушающим звуки и крики битвы ревом. А в парк и вдоль проспекта уставились внезапно включившиеся, оставленные без присмотра на крыше дворца и окрестных домов прожектора. Люди вздрагивали и оборачивались в сторону внезапно ожившего здания. На лицах мелькали бледные улыбки. Кто-то приветственно вскинул меч а за ним, вначале нестройными отдельными выкриками, а следом со все нарастающим, восторженным гулом, покатились радостные, приветственные крики.