Борис Георгиев - Нф-100: Инварианты Яна

- Владимировым, - вставил, криво ухмыляясь, Сухарев.

'Они решили меня позлить? Ну-ну'.

- Владимир Владимирович, я ведь говорил вам, что с Яном - хм-м! - беседовать бесполезно. Кроме того, это опасно для психики.

- Ничего, я попытаюсь пережить.

- Для психики Яна, я хотел сказать. Представьте, вы просыпаетесь, чувствуя себя четырёхлетним мальчишкой, встаёте и видите в зеркале...

- Хотите сказать, он просто спит? - усомнился Володя. Человек на кушетке походил на мертвеца. Ярчайший свет прямо в лицо, а он хоть бы шевельнулся. 'Лежит, как на столе в морге. И правда ли вообще, что это Горин?'

- Это аппаратный сон, - скучно пояснил Синявский, правильно истолковав вопрос. - У него сейчас если под ухом - кхе! - из шестидюймового орудия грохнуть, не проснётся. Да и нельзя его будить, видите ли...

- Андрюша! - возбуждённо пискнула Инна. - Вот она где, нашлась! Так и думала, что она там.

'О ком разговор? Этот не сразу отреагировал, сначала одарил меня взглядом. Как кинжалом сунул. А, понятно, это о Берсеньевой. Сухарев хотел скрыть от меня, а Инна не дала. Прекрасно!'. Грех не воспользоваться моментом, что инспектор и сделал, - спросил:

- Где она?

Инна, уступая место за терминалом начальнику, ответила с видимым удовольствием:

- В Энрико Ферми.

- Это верхний корпус? Что там? - спросил Владимир, пытаясь одновременно разобрать, что пишет Сухарев, и что ему отвечают.

- Бигбрейн, - ответила Инна. - Лаборатория матлингвистов. Светлана Васильевна у себя.

А на терминале:

'Света, мы у Яна. Нужна помощь. Надо определить...' - успел разобрать инспектор, потом строчки рывком уехали за экран, остался хвост ответа Берсеньевой: '...этим и занимаюсь'.

Андрей Николаевич обернулся, перехватил взгляд инспектора, скривил губы и снова уткнулся в терминал.

'Чужой мои читает письма', - прочёл его сообщение Володя, и поморщился, припомнив, что там дальше по тексту.

'Пусть', - коротко ответила Светлана Васильевна.

'Может, тогда голосом?' - спросил заместитель директора.

Вместо ответа в углу экрана возникло окно, в нем - подсвеченное лицо Берсеньевой.

- Потому что всё равно Владим Владимыч рядом, как раз у меня за спиной, - поспешил предупредить Сухарев.

- Владим кто? - рассеянно переспросила Светлана Васильевна. Видно было, нечто занимает её куда больше разговора.

- А, вот вы о ком! - сказала она, отвлёкшись на миг, и снова вернувшись к неведомому занятию. - Господин инспектор, моё почтение.

- Светлана Васильевна, - произнёс официальным тоном Владимир, - я должен задать вам несколько вопросов.

- Вопросов и даже несколько? Вам придётся подождать, я очень занята.

- Но избранная вами линия поведения...

- Бросает тень на мою репутацию? Пусть. Есть вещи поважнее вашего мнения обо мне и о моём поведении. Мне действительно некогда, память Яна важнее.

'Как Сухарев на неё пялится!' - заметил мимоходом Володя, и сказал:

- Разговор не займёт много времени, давайте я зайду к вам, если вам действительно некогда.

- Не зайдёте, - отрезала Берсеньева. - И не только вы. Никто не зайдёт к Аристотелю, пока я не решу, что можно.

'Она снова между делом что-то выстукивает. Клавиши трещат, в микрофон слышно'. Внезапно инспектора осенило: 'Память Яна, она сказала! Сухарев спрашивал её, она ответила, что как раз этим занята. Они сделали новый скан!'

- И что там, в скане? - быстро спросил он.

Андрей Николаевич втянул голову в плечи. Не справился с собой.

- Та-ам?.. - протянула Светлана, не поворачивая головы. - В скане? В сканах, вы хотели сказать. Шум маловразумительный, но есть островки. Слышите, Андрей? Понимаете, что это значит? Изолированные области. И кроме них - регуляризованные тёмные массивы, с которыми и так всё ясно. Кажется, я поняла, что произошло. Поэтому никто, кроме меня, не подойдёт к 'Аристо', пока не закончу расшифровку и не построю инварианты преобразования.

- Вы закрыли доступ к массивам? - спросил Сухарев, растягивая слова, как будто не верил.

- Да, - ответила Берсеньева. Окно с её изображением исчезло.

'Поговорили, - подумал Володя, изучая застывший лик Андрея Николаевича. - Она довела идола до полной одеревенелости. Ну-ка, я его шевельну'.

- Вас лишили доступа к телу, господин заместитель директора?

И без того рельефный лик идола стал ещё рельефнее - поползли вверх брови.

- К телу? - удивился он и непроизвольно глянул туда, где лежал Ян. - Не к телу, а к расшифровкам скана памяти. И не ко всем фрагментам расшифровок, а к части. И не лишили доступа, а запретили что-то менять. И не только мне, а и всем нам.

- Как же Светлана Васильевна смела монополизировать память директора?

Нет, не заметил Сухарев иронии и на провокацию поэтому не поддался.

- Смела, как видите, - просто ответил он. - И не память она монополизировала, а право на расшифровку, но уж это сделала аппаратно. Да, Свете смелости не занимать.

'Определённо, он к ней неравнодушен. Это тоже возьмите на заметку, инспектор'.

- Ну, а если я, к примеру, взломаю дверь или влезу к 'Аристо' через окно?

- Аристотель - кха! - живёт в подвале, там окон нет, - дал справку Дмитрий Станиславович. - И я сомневаюсь, что у вас получится взломать дверь, даже если прихватили гранатомёт.

Инспектор пропустил замечание мимо ушей, мысль, до того времени шедшая вторым планом, заняла его внимание полностью, стало не до обмена шпильками.

'Похоже, их всех беспокоит не состояние Яна, а содержимое его памяти. Если только возня, которую они затеяли, не часть сговора. Не морочат ли вам всё-таки голову, господин инспектор? Не к телу, говорит, лишила доступа. А к телу? Может, Ян вообще мёртв'.

- Андрей Николаевич, - проговорил он нарочито спокойно, - я требую, чтобы вы немедленно разбудили Горина.

Сказав это, Владимир сделал пару шагов к стеклянной стене, соображая походя: обычное ли стекло или сапфировое, или модный силикофлекс? не сдвигается ли перегородка? а если сдвигается, то как?

- Дорогуша! Кхе! Кхе-хм! Я ведь вам говорил, его нельзя просто так будить, - прогудел, заступив дорогу, Синявский. - Это для психики очень опасно. Вот Светлана Васильевна разберётся с инвариантами, попробуем обратный перенос, тогда и...

- Нельзя, слышите вы? - возмущённо пропищала Инна Гладких. - Андрюша, останови его!

- Знаете, Владим Владимыч... - начал, выдвигаясь из-за стола, заместитель директора.

'Ага, в этом мнения не расходятся. Сговор'.

- Не знаю! - со всей жесточью отрезал инспектор. - Вы вчетвером тянете время и пытаетесь сбить меня с толку, но больше не выйдет. Откуда мне знать, что ваш директор жив? Почему я должен верить басням об аппаратном сне и потере памяти? Правильно ли я понимаю, что аппаратный сон вы можете прервать и возобновить в любой момент?

- Да-а, - неуверенно протянул Синявский.