Фредерик Пол - Война торговцев космосом

— Мой танец, Тенни? — хихикнула она, обдавая меня винным перегаром.

— Мечтаю об этом, — соврал я.

У Неряхи Берти (или Ренегатки Берти, как ее еще называют наши посольские), было все же одно бесспорное достоинство — даже на высоких каблуках и со взбитой прической, она при всем желании не могла возвышаться над партнером, как эти непомерно высокие венерянки. К сожалению, других достоинств у бедняжки не было.

С ренегатами у нас больше всего неприятностей. Берта, ныне помощник Куратора всей библиотечной сети на Венере, некогда работала одним из помощников главы Исследовательского отдела рекламы Агентства «Таунтон, Гэтчуайлер и Шокен». Но отказавшись от всего, она вдруг эмигрировала на Венеру и теперь изо всех сил подтверждала свою лояльность новой родине.

— Итак, мистер Теннисон Тарб, — сказала она, тяжело опираясь на мою руку и с явным удовольствием разглядывая мои синяки. — Похоже, чей-то муженек вернулся домой раньше, чем его ожидали.

Вы скажете, — невинная шутка? Отнюдь. Шутки Неряхи Берти никогда не отличались безобидностью. Вместо приветствия она могла крикнуть так, чтобы все слышали: «Как вдет компания лжи? Успешно?» или вместо прощания: «Грех отнимать драгоценное время у торговца залежалым товаром, отравителя младенцев. Пока». Никто не посмел бы вести себя так, ни мы, ни венеряне, а ей все сходило с рук. В посольстве нам почти официально намекнули, что лучше всего выслушивать ее дерзости с улыбкой и молчать. Что я и делал все годы своего пребывания на Венере. Но почему я должен был терпеть это сейчас? С какой стати? И я сказал ей все, что хотел…

Конечно, я не оправдываю себя. Карлос, муж Берти, ради которого она пренебрегла карьерой и покинула Землю, был пилотом воздушных трасс на Венере. Спустя год после свадьбы он лишился в авиакатастрофе не только правой ноги, но и еще одной немаловажной части тела по соседству. Любой намек на это приводил Берти в ярость.

Поэтому, когда я, объясняя происхождение синяков на лице, сказал ей с притворной улыбкой, что, мол, просто хотел помочь ее Карлосу, да не в ту постель угодил, можно представить, какой была ее реакция. Согласен, не смешно.

Берти сразу даже не нашлась что ответить. Она лишь охнула и оттолкнула меня. Мы остановились на середине зала. И тут она громко обозвала меня подонком. Глаза ее были полны слез. Должно быть, от злости.

Я не успел опомниться, как чьи-то острые, как зубья капкана, пальцы впились в мое плечо.

— Берти, разреши мне умыкнуть твоего кавалера. На минутку, — услышал я вежливый голос Марти Мак-Леод.

Вытащив меня в коридор, Марти дала себе волю.

— Идиот! — прошипела она, брызгая слюной прямо мне в лицо.

— Она первая начала. Она сама… — беспомощно пытался оправдываться я.

— Я слышала, что она сказала. И все, кто был в зале, слышали, что сказал ты! Черт возьми, Тарб… — Она наконец отпустила мое плечо. Я испугался, что теперь она вцепится мне в горло, такой у нее был вид. Я даже отступил назад в испуге.

— Согласен, я был неправ. Но ты же знаешь, в каком я сейчас состоянии. Не забывай, что меня сегодня чуть не убили…

— Это был несчастный случай. Посольство подтвердило это в официальном заявлении. Советую тебе запомнить это. Кому взбредет в голову покушаться на того, кто и без того уезжает. Чушь!

— Покушались не на меня, покушались на Митци. Может, кто-то узнал, чем она занимается…

— Тарб! — Она уже не шипела на меня, как змея. Не было в ее голосе и раздражения, а лишь ледяное предупреждение, от которого мне стало не по себе. Она быстро оглянулась, не подслушивает ли кто нас. Конечно, мне не следовало так распускать язык за стенами посольства. Это было правилом номер один.

Я попытался было еще что-то сказать, но она предупреждающе подняла руку.

— Митци Ку жива, — сказала она. — Ее оперировали. Я видела ее полтора часа назад, когда была в больнице. Она еще не пришла в сознание, но опасность миновала. Если бы ее хотели убить, это легко можно было сделать на операционном столе, и никто бы об этом не узнал. Но они не сделали этого…

— И все же…

— Отправляйся к себе, Тарб, тебе надо отлежаться. Видимо твои травмы намного серьезней, чем мы думали.

Не дав мне возразить, она указала мне в конец коридора, где было посольское общежитие.

— А я должна вернуться к гостям, — сказала она. — Но по дороге я загляну к себе и кое-что добавлю к одной служебной характеристике. Твоей, Тарб.

Она стояла и смотрела мне вслед, пока я не скрылся за дверью.

Больше я ее не видел. И вообще я больше не видел никого из своих посольских коллег, ибо ранним утром два посольских охранника подняли меня с постели и, втолкнув в автобус, отвезли на космодром, где уже ждала челночная ракета. Через три часа она доставила меня на орбиту, где находился космический корабль. А еще через полчаса я уже лежал в рефрижераторной капсуле, ожидая, когда меня усыпят и заморозят для перелета.

Хотя космический лайнер должен был стартовать только через шесть часов, посол распорядился убрать меня с Венеры, как можно раньше. Что и было сделано.

Я постепенно приходил в себя, испытывая неприятное жжение и покалывание в онемевших членах, к которым снова приливала кровь. Я все еще был в капсуле, но на мне уже был комбинезон оттаивания, закрывавший меня, как кокон, — видны были только глаза.

Кто-то смутно знакомый, склонился надо мной.

— Привет, Тенни, — услышал я голос Митци Ку. — Удивлен. Не ожидал?

Конечно, я был удивлен и, конечно, не ожидал, но я не мог подобающим образом выразить степень моего удивления. Кроме того, уже другие чувства овладевали мною. Например, в моем полусонном сознании рождалось сожаление, что все так бездарно закончилось у нас с Митци, и наша прощальная ночь не состоялась. А теперь едва ли можно рассчитывать на нее.

Вид Митци меня напугал. Половина ее лица была скрыта под толстым слоем бинтов, оставивших лишь щель для рта, кусок подбородка и узкие прорези для глаз. Разумеется, заживание ран — дело времени, да еще в условиях заморозки. Да и оперировали ее совсем недавно.

— С тобой все в порядке, Митци? — наконец выдавил я из себя.

— Конечно, в порядке, — вдруг рассердилась она. — Впрочем, пройдет еще несколько недель, прежде чем я буду в полной норме. А пока я на амбулаторном лечении. Видишь ли, — и тут мне показалось, что она улыбнулась, хотя я понимал, что это невозможно. Но мне так показалось. — Как только врачи выпустили меня из больницы, я тут же решила, что с меня хватит Венеры. Я разорвала контракт и улетела последней ракетой. Как видишь, я успела на корабль. Меня не подвергали заморозке до тех пор, пока не затянулись швы. И вот я перед тобой.

Зуд и жжение становились нестерпимыми, и я буквально содрал с себя комбинезон. Митци одобрительно кивнула.