Жюль Верн - Робур-Завоеватель. Властелин мира (сборник)

Это было уж совсем загадочно, и действительно никто ничего не понимал.

Впрочем, после появления машины на дороге в Литл-Рок и у берегов Верхнего озера она больше не показывалась. Поэтому мне и моим помощникам все еще приходилось ждать.

Как известно, правительство намеревалось вступить в переговоры с этим таинственным изобретателем. Но от мысли арестовать его следовало отказаться: надо было добиваться цели другими средствами. Публику особенно волновал такой вопрос: станут ли Соединенные Штаты единственным владельцем аппарата, который обеспечил бы им неоспоримое превосходство над другими странами, главным образом в случае войны? Так как изобретатель показывался только на американской территории, можно было думать, что он американец и, вероятно, предпочтет договориться с Америкой.

3 июля все газеты Соединенных Штатов опубликовали следующее объявление, составленное в самой официальной форме:

«В течение апреля текущего года по дорогам Пенсильвании, Кентукки, Огайо, Теннесси, Миссури, Иллинойса разъезжал автомобиль. Этот автомобиль появлялся также 27 мая во время соревнований Автомобильного клуба и затем исчез.

В первых числах июня в водах Новой Англии, между мысами Северным и Сейбл, чаще всего на широте Бостона, курсировало судно, которое двигалось с большой скоростью и затем исчезло.

Во второй половине того же месяца в глубине озера Кирдол, в штате Канзас, маневрировала подводная лодка; вскоре она исчезла.

Есть все основания предполагать, что эти машины построены одним и тем же изобретателем и даже что это один и тот же аппарат, способный передвигаться и по суше, и по воде, и под водой.

Кто бы ни был этот изобретатель, ему предлагают продать его машину.

Его просят назвать себя, назначить цену, за которую он согласился бы открыть свое изобретение американскому правительству, и как можно скорее послать ответ в Вашингтонский департамент полиции, округ Колумбия, Соединенные Штаты Америки».

Таково было объявление, напечатанное в газетах крупным шрифтом. Разумеется, оно не могло не попасть на глаза заинтересованному лицу, где бы это лицо ни находилось. Изобретатель прочтет объявление и несомненно откликнется так или иначе, – а впрочем, почему бы ему и не согласиться на такое предложение?

Теперь оставалось только ждать ответа.

Легко вообразить, какое волнение охватило публику! С утра до вечера любопытная и шумная толпа теснилась перед департаментом полиции, поджидая прибытия письма или телеграммы. Репортеры дежурили непрерывно. Какая честь, какая выгода для газеты, которая прежде других опубликует потрясающую новость! Наконец-то все узнают, кто такой этот неуловимый незнакомец, узнают, согласен ли он вступить в переговоры с федеральным правительством! Уж конечно, Америка не постоит за ценой. У нее хватит миллионов, а если понадобится, миллионеры широко распахнут свои неистощимые сейфы!

Прошли сутки. Скольким нервным и нетерпеливым людям эти сутки показались длиннее двадцати четырех часов, а каждый час длиннее шестидесяти минут!

Никакого ответа. Ни письма, ни телеграммы. В течение ночи – ничего нового. И так продолжалось трое суток.

Тогда произошло то, что можно было предвидеть. Европа узнала по телеграфу о предложениях Америки. Многие государства Старого Света тоже пожелали извлечь выгоду из нового изобретения. Почему бы не попытаться перехватить у Соединенных Штатов аппарат, обладание которым дает такие важные преимущества? Почему не броситься в эту битву миллионов?

И действительно, все великие державы – Франция, Англия, Россия, Италия, Австрия, Германия – вступили в эту борьбу. Одни лишь второстепенные государства, боясь расстроить свой бюджет, не рискнули принять в ней участие. Европейская пресса напечатала такие же объявления, какие были опубликованы в Соединенных Штатах. И, право, теперь необыкновенному «шоферу» ничего не стоило стать соперником Гульдов, Морганов, Асторов, Вандербилтов и Ротшильдов Франции, Англии или Австрии!

Но так как этот человек не подавал признаков жизни, то, чтобы побудить его рассеять тайну, которой он себя окружил, ему стали делать вполне определенные предложения. Весь мир превратился в огромный рынок, во всеобщую биржу, в небывалый аукцион. Дважды в день в газетах печатались цифры, предлагаемые суммы непрерывно росли, миллионы нагромождались на миллионы.

В конце концов, после памятного заседания конгресса, Соединенные Штаты ассигновали на покупку изобретения двадцать миллионов долларов, то есть сто миллионов франков.

И что же: среди всех классов американского общества не нашлось ни одного гражданина, который счел бы эту сумму чрезмерной, – такое значение придавали все обладанию чудесным средством передвижения. И я первый не переставал повторять своей доброй Грэд, что «оно окупит себя с лихвой».

По-видимому, остальные нации были другого мнения, так как они не пытались превысить эту сумму. И тут начались измышления побежденных соперников. Изобретатель не объявится… Он никогда не существовал… Это мошенник крупного масштаба!.. К тому же он, вероятно, давно погиб вместе со своей машиной, свалился в какую-нибудь пропасть, утонул в морской пучине… Европейская печать не скупилась на такие предположения.

К сожалению, время шло. Никаких известий, никакого ответа от нашего героя. Он нигде больше не появлялся. Со времени его маневров на Верхнем озере его никто не видел.

Я не знал, что думать, и уже начал терять всякую надежду разобраться в этом странном деле.

И вот утром 15 июля в почтовом ящике департамента полиции нашли письмо без всякого штемпеля.

После того как с ним ознакомились власти, его факсимиле опубликовали в вашингтонских газетах, выпустивших по этому случаю специальный номер.

Вот это письмо.

«На борту „Грозного”,

15 июля сего года

Старому и Новому Свету.

На предложения, сделанные мне различными государствами Европы, а также Соединенными Штатами, я могу дать лишь один ответ: я решительно и бесповоротно отказываюсь от тех денег, которые мне предлагают в уплату за мой аппарат.

Это изобретение не станет ни французским, ни немецким, ни австрийским, ни русским, ни английским, ни американским.

Аппарат – моя собственность, и я буду пользоваться им по своему усмотрению.

Он дает мне неограниченную власть над всем миром, и никакая человеческая сила ни при каких обстоятельствах не сможет ему противостоять.

Пусть никто не пытается завладеть им. Он недосягаем, и таким он будет всегда. Если мне захотят причинить зло, я воздам за него сторицей.