Жюль Верн - Робур-Завоеватель. Властелин мира (сборник)

С северо-запада шла гроза, тяжелые тучи то и дело пронизывались яркими вспышками молний. Уже гремели отдаленные раскаты грома, которые многократно повторяло эхо.

Я был поражен, более того, испуган быстротой, с которой надвигалась гроза. Ни один корабль не успел бы спустить паруса – так стремителен и резок был ее натиск.

И вот, словно пробив преграду облаков, с неслыханной яростью налетел шквал. Море вдруг вздыбилось. Неистово бушующие волны перекатывались через палубу «Грозного». Не уцепись я так крепко за поручни, меня бы непременно вышвырнуло за борт.

Оставался только один выход – превратить аппарат в подводную лодку. В каких-нибудь десяти фугах под водой он вновь обрел бы спокойствие и безопасность. Бороться долее с яростным натиском этих взбесившихся валов было невозможно.

Робур неподвижно стоял у руля. Я ожидал, что вот-вот мне прикажут спуститься в мою каюту, но приказания не последовало. Да и вообще никаких приготовлений к тому, чтобы превратить лодку в подводную, не было видно.

Глаза капитана горели. Он бесстрашно взирал на эту бурю, словно бросая ей вызов, словно считая себя неуязвимым. Нельзя было терять ни мгновения, а он, по-видимому, и не думал уходить под воду.

Нет, он стоял все с тем же высокомерным, горделивым видом человека, считающего себя выше всего человечества. Глядя на него, я с ужасом спросил себя, уж не является ли он каким-то фантастическим существом, выходцем из другого, нереального мира.

И вдруг он заговорил.

– Я… я Робур! Властелин мира! – донеслось до меня сквозь свист урагана и раскаты грома.

Он махнул рукой, и Тэрнер с товарищем, видимо, поняли его жест. То был приказ, и эти несчастные, такие же безумцы, как их капитан, не колеблясь выполнили его.

Распластав свои широкие крылья, «Грозный» взвился ввысь, как он взлетел недавно над Ниагарским водопадом. Но если в тот раз ему удалось спастись от кипящей пучины вод, то сегодня он направил свой безумный полет в самую пучину бури.

Вокруг «Грозного» сверкали тысячи молний, гремели раскаты грома, пылало небо. А он несся среди этих ослепительных вспышек, ежеминутно рискуя быть расщепленным, идя на верную гибель.

Робур стоял все в той же позе. Положив одну руку на руль, другую – на регулятор, он направлял сильно взмахивавшую крыльями машину от тучи к туче, в самую гущу грозы, туда, где электрические разряды происходили особенно часто.

Надо было броситься на безумца, помешать ему мчать свой аппарат в это воздушное горнило. Надо было заставить его спуститься и найти под водой спасение, которое было уже невозможно ни на поверхности моря, ни в воздушном пространстве. Только там, в глубине вод, он мог бы в полной безопасности переждать, пока эта грозная схватка стихий придет к концу.

И вот все мои инстинкты возмутились. Чувство долга властно заговорило во мне. Да, это тоже было чистейшее безумие, но мог ли я не попытаться задержать преступника, которого моя страна поставила вне закона, который угрожал своим страшным изобретением спокойствию всего мира, – мог ли я не схватить его за плечо и не отдать в руки правосудия! Ведь я же Строк, главный инспектор полиции Строк!.. И, забыв, где я нахожусь, забыв, что я один против троих над бушующим океаном, я кинулся на корму и, стараясь заглушить грохот бури, вскричал, бросаясь на Робура:

– Именем закона, я…

Но в эту минуту «Грозный» вздрогнул, словно пронзенный электрическим током. Весь его остов затрепетал, как трепещет человеческое тело под действием электрического разряда. И, получив удар в самый центр корпуса, «Грозный» со сломанными крыльями, с разбитыми турбинами упал с высоты тысячи с лишним футов в глубь Мексиканского залива.

Когда я очнулся, – сколько часов я пробыл без сознания, не знаю, – группа матросов, своими заботами спасших мне жизнь, окружала койку, на которой я лежал.

У изголовья моей постели стоял офицер. Увидев, что я пришел в себя, он начал задавать мне вопросы.

Я рассказал все… да, все! И мои слушатели решили, должно быть, что перед ними несчастный, к которому вернулась жизнь, но – увы! – не вернулся рассудок.

Я находился на борту парохода «Оттава», оказавшегося в Мексиканском заливе по пути в Новый Орлеан. Убегая от бури, экипаж увидел обломок, за который я уцепился во время воздушной катастрофы, и взял меня на борт.

Таким образом я был спасен, но Робур-Завоеватель и его два спутника кончили свою полную приключений жизнь в волнах залива. «Властелин мира», пораженный той самой молнией, которой он осмелился бросить вызов посреди воздушного океана, исчез навсегда и унес с собой тайну своего изумительного изобретения.

Спустя пять дней «Оттава» приблизилась к берегам Луизианы и утром 10 августа вошла в порт.

Распрощавшись с экипажем парохода, я сел в поезд и поехал в Вашингтон, который уже столько раз отчаивался увидеть.

Разумеется, прежде всего я отправился в департамент полиции, желая первый свой визит нанести мистеру Уорду.

Можно себе представить, как удивился и обрадовался мой начальник, когда я вошел к нему в кабинет! Ведь после донесения моих спутников у него были все основания считать меня погибшим в озере Эри.

Я рассказал ему обо всем, что произошло со дня моего исчезновения, – о преследовании миноносцев на озере, о полете «Грозного» над Ниагарским водопадом, о пребывании в котловине Грейт-Эйри и, наконец, о катастрофе над Мексиканским заливом… Таким образом, он узнал, что аппарат, созданный гением Робура, мог передвигаться не только по земле и воде, но и в воздушном пространстве.

Создатель такой машины, пожалуй, и впрямь имел право назвать себя «Властелином мира». Ведь аппарат его, несомненно, представлял угрозу для общественной безопасности, ибо у людей не было достаточных средств, чтобы с ним бороться.

Но гордыня этого необыкновенного человека, постепенно возрастая, толкнула его на борьбу с самой грозной из стихий, и то, что я вышел из этой ужасной катастрофы здравым и невредимым, было просто чудом.

Мистер Уорд не верил своим ушам.

– Как бы там ни было, дорогой Строк, – сказал он мне, – вы вернулись, и это главное. После этого знаменитого Робура теперь вы станете у нас героем дня. Надеюсь, что слава не вскружит вам голову, как вскружила этому сумасшедшему изобретателю.

– О нет, мистер Уорд, – ответил я, – но согласитесь, что никогда еще человек, жаждущий удовлетворить свое любопытство, не проходил ради этого через столько испытаний.

– Согласен, Строк! Вы открыли тайну Грейт-Эйри, открыли тайну превращений «Грозного». Жаль только, что секрет изобретения этого «Властелина мира» навсегда исчез вместе с ним.