Елена Асеева - Середина. Том 2

— В том нет вашей вины господин. Падение госпожи случайность. Так бывает. Иногда бывает. Не нужно себя ни в чем винить, ибо ваша смурь по Господу Першему естественна. Ваша суть божественна, близка Господу Першему, потому и возникает та тоска. И объяснять госпоже вам ничего не придется, я сама все растолкую. Вам лишь нужно сделать одно. Принять рождение дочери и попытаться ее полюбить. И тогда госпожа Айсулу будет счастлива и не станет страдать из-за того, что она теперь бесплодна.

— Почему, почему бесплодна? Что бесицы-трясавицы не могут ее излечить? — чуть слышно вопросил юноша и тело его, содрогнувшись, напряглось, точно внутри плоти мышцы свела корча.

Толиттама уже объяснила ему, что детородный орган, абы спасти дитя от гибели пришлось удалить. И ответила на вопрос почему не возможно его восстановить, так как тогда придется творить новый оттиск Айсулу, как допрежь того сказывала Трясца-не-всипуха. Вне всяких сомнений апсараса обманывала мальчика, ибо Перший в разговоре с Кали-Даругой решил не устанавливать в лоне супруги Яробора Живко новый детородный орган, чтобы потом… много позже, Велету и Воителю не пришлось указывать приближенным к ним творениям, уничтожать сынов рао. Так как лишь мужская линия сберегала родовую и генетическую информацию, а значит, только в тех отпрысках мог, спустя время, наново появиться Крушец, воспользовавшись понравившейся плотью.

— Как же так, — тревожно проронил Ярушка, когда Толиттама вновь повторила дотоль молвленное уже не раз, не размыкая объятий, в кои были вплетены согнутые в коленях ноги. — Такая мощь у этих бесиц-трясавиц и не могут восстановить какой-то орган. Не могут помочь. На, что они тогда и вовсе надобны эти бестолковые лекари. А к Господу Першему я не пойду! Не пойду так и передай.

Мальчик резко дернул конечностями, и внезапно горько заплакал. Хоть и тихо, но горько. Почти бесшумно роняя из очей слезы, одначе весьма надрывно сотрясаясь всем телом, и гася звуки жаждущие вырваться из его рта.

Нет! те слезы не были вызваны разочарованием по поводу рождения дочери. И мог Яробор Живко пережить осознание того, что Айсулу стала бесплодной. Плакал он только по той причине, что желал… хотел увидеть Першего, припасть к его груди, рукам… поговорить. Он, Яробор Живко, о том мечтал, того желал и хотел и знал из пояснений Толиттамы, что для того, абы попасть на маковку, достаточно зайти в ступу, и бесицы-трясавицы уже без помощи Богов по малику доставят его на четвертую планету. Однако тот, кто составлял ноне основу мальчика, кто всегда обладал властью над плотью и мозгом этого не позволял сделать.

Если бы Крушец не давил своей мощью на юношу, последний уже находился бы на маковке, подле Отца. Но Крушец непонятно по какой причине, быть может, только вследствие собственного упрямства, а может испытываемой досады на Першего, на его отбытие, не позволял мальчику той встречи. И потому в течение последующих двух дней Яробор Живко если не спал (а он толком и не спал, всего-навсе забывался от слабости на небольшие промежутки времени), то тихо лежал на ложе, изредка пуская отдельные капли слез, медленно стекающие по щекам. Юноша в эти дни ничего не ел и не пил. Он даже не разговаривал с апсарасами, точно вызнав все нужное, перестал чем-либо интересоваться. Ни ласки Толиттамы, ни уговоры Арваши и Минаки никоим образом не отзывались в нем. Смурь стала такой густой, что и кожа лица его поблекла, и токмо иногда вспыхивала алым румянцем на скулах, вроде его охватывала лихорадка.

С рао пытался поговорить Волег Колояр ошибочно думающий, что хворь вызвана произошедшим с Айсулу. И конечно не ведающий, что болесть мальчика, как сказали бы люди, духовная, связана с желанием плоти и одновременно запретом естества видеть Першего. Впрочем, рао не стал толковать с осударем. И последний нежно огладив взъерошенные кудри волос Яроборки ушел, как сказали бы люди, «не солоно хлебавши».

К вечеру выставленные полководцем Ксиу Бянь подле ступы, тем проявляя особое почтение к существам находящимся в ней, пятнадцать лучших аримийских воина, облаченные в кольчуги и вооруженные мечами и пиками, разом взволновались. Ибо нежданно белая лестница, подле которой они стояли, окружив частично и саму ступу по рубежу, задрожала. Из ее нижнего яруса, непосредственно опирающегося на землю укрытую снежным пластом, плюхнувшись, выкатился вперед широкий, вполовину длины самой лестницы рулон, вельми какой-то хлипкий. Рулон мелко-мелко затрясся, точно жаждал взрасти или разорваться, а после резко принялся раскручиваться в сторону юрты рао. Отчего при сем скором, если не мгновенном, поступательном движении ему не раз пришлось круто повернуть направо или налево, по необходимости, проложив своим полотном, на удивление, ровные линии и прямые углы, где надо, таким побытом, абы обогнуть попадающиеся на пути юрты. Вмале край рулона достиг жилья Яробора Живко, и, ткнувшись, вогнал его вглубь юрты, аль может, токмо поднырнул под ее основание.

Сверху поверхность того рулона, как оказалось, представляла из себя густо-синий, ворсистый ковер, смотрящийся столь великолепным, что на него не смели ступить не только люди рао, махом наполнившие пространство стана, но и апсарасы, поспешившие к ступе, на ходу раздающие указания отойти, как можно дальше от дорожки. Тем временем желтоватая завеса скрывающая вход в ступу пошла легкими полосами, словно пролитых дождевых потоков и из нее выступили невысокие существа, на первый взгляд человеческие отроки двенадцати лет не более того… Невысокие и единожды толстенькие, вроде объевшихся карапузов, которых хорошо кормила мать. Существа, выступив из ступы единым, боевым строем, также синхронно спустившись по лестнице, заняли охранные позиции, ограничив по обе стороны развернутую дорожку, и тотчас замерли.

Как и многое иное создаваемое Богами, появившиеся существа хоть и не были похожи друг на друга, однако имели общие признаки единого племени. Одним из таких признаков оказалась удивительная по цвету кожа, почти черно-синяя. Тела их, вопреки дородности, были немного уплощенными и покрыты короткими, изогнутыми шипами, различной длины. Особенно густо те шипы усеивали плечи. Они также проходили полосой по спине (в районе позвоночника), по грани лядвей до колен, а также покрывали маленькую в сравнении с телом голову, располагаясь по рубежу начиная от переносицы и завершаясь затылком. Как такового лба у существ не имелось, ибо их лица узко-выступающие вперед, точно сплющенные в центре больше походили на морду ящера. Однако лишь походили, напоминали, поелику с тем сохранив человеческие черты, такие как плоский нос, небольшой с тонкими, черно-красными губами рот и выпирающие вперед, значимые скулы. У появившихся созданий были также очи, довольно-таки крупные, не имеющие век и без радужки. Заполненные синей склерой, в которой находился маханький, также выдвинутый вперед круглый, черный зрачок. Почасту и малозаметно из того зрачка выделялась малой капелью голубоватая жидкость в доли секунд растекающаяся по склере и придающая ей влажный, сырой вид.