Андреас Эшбах - Квантовый мусор

— Да, точно. Мы много лет пытались создать модель этого пространства. А потом вспомнили о четвертом измерении — времени. И тогда все встало на свои места.

— В самом деле? — Холодок усилился.

— Да. Теперь я уверен: все, что исчезает в поле, перемещается не в пространстве, а во времени.

— Во времени? Ты уверен? Как это получается?

— Вижу, ты снова заинтересовался физикой, — съязвил Конрад. — Могу передать тебе протоколы наших экспериментов, чтобы ты изучил их на досуге. Но говоря коротко: все, что мы бросаем в очистители, направляется прямиком в будущее.

— В будущее? Звучит не очень хорошо.

Конрад развел руками.

— Это и в самом деле не очень хорошо.

— А в какое будущее? — спросил я поспешно. — Я имею в виду… все, что мы отправили… может вернуться? Еще при нашей жизни?

— Ну, точно мы не знаем, — вздохнул Конрад. — Однако есть одна зацепка. Помнишь, я говорил тебе, что потребность в энергии возросла? Так вот, она продолжает расти. Мы наблюдали за тенденцией в течение трех десятилетий, вывели функцию и построили кривую. Получилась гипербола, — он наконец водрузил очки на нос. — Ты еще помнишь, что такое гипербола?

— Да. Это функция обратно пропорциональной зависимости. Задается уравнением y=k/x, где k — коэффициент пропорциональности. Ну что, экзамен по геометрии закончен?

— Да. Отлично. А ты помнишь, что происходит с этой функцией, когда х равен нулю?

— Вторая координата становится равна бесконечности. Постой, ты хочешь сказать…

— Именно. — Конрад вздохнул, снова снял очки и принялся протирать стекла. — Она становится равна бесконечности. И это мы называем сингулярностью.

Думаю, вы уже обо всем догадались. Мы достигнем точки сингулярности этой ночью. В один час двенадцать минут тридцать и пять десятых секунды по среднеевропейскому времени. После этого наш мир необратимо изменится. Сегодня вечером потребление энергии очистителями достигло половины мегаватта на квадратный сантиметр. Это критическая отметка. С полуночи ни один из очистителей не сможет работать.

А что случится потом? Никто не знает. Но Конрад уверен: в этот момент вернется все, что мы когда-либо отправили в небытие. Все, начиная с отвертки, которую я потерял тридцать лет назад в ускорителе. Пачка сигарет Конрада, наши гайки, мобильник Дитера, бесчисленные фильтры для кофе и упаковки для бутербродов, выброшенные за тридцать лет на миллионах кухонь по всему миру. Яичная скорлупа, шкурки от бананов и апельсинов, картофельные очистки, обкаканные подгузники, пыль из миллионов пылесосов, разбитые зеркала и стекла, одноразовые шприцы и пустые ампулы, использованные стикеры, содержимое кошачьих лотков, жир из фритюрниц, бумажные носовые платки, тампоны и презервативы, разбитые кирпичи, черепки посуды, расколотый цемент, земля и песок, асбестовая пыль, куски сломанной арматуры, радиоактивные отходы — все это погребет нас под собой. А воздух наполнится выхлопными газами, которые вырабатывали машины всего мира за тридцать лет.

Бутылка пуста. Вечер подошел к концу. И мне, нет, нам всем, остается надеяться лишь на одно — на то, что мой друг Конрад, доктор Конрад Хеллерманн, ошибся в своих расчетах.

Может ли это случиться, как вы думаете?

Скоро я буду знать точно.