Виктор Малашенков - Бутылка для Джинна

– А у меня в душе творится, бог знает, что. Такое впечатление, что я начинаю себя казнить за то, что подвергаю экипаж опасности. И ты знаешь, я, наверное, не точно выразился. У меня появилась уверенность, что я обрек всех на гибель. Понимаешь разницу? Получается, что уже поздно что-либо менять. Своим решением я всех погубил. Может быть, меня уже начали обрабатывать, Альфред? Слушай, пока не поздно, заблокируй мой компьютер со своего, вдруг я не удержусь, ведь все может случиться.

– О'кей, командир, одну минутку… Готово. Джек, ты не переживай, в случае чего дальше Земли мы не улетим, даже если ты сможешь изменить курс. Так что не бери плохого в голову, – я сам удивился уверенности своего голоса.

Орвилл знал, что я вру, но смолчал. Однажды сбившись с курса, вероятность попасть на него, если не было предварительных расчетов и установок, оказывалась настолько мизерной, что даже надеяться не приходилось.

– Ладно, звони через десять минут, – Орвилл отключился.

Я вздохнул с облегчением. Не люблю никого уговаривать, но еще больше не люблю, когда меня начинают утешать. Мне всегда нравился наш командир. За ним я был как за каменной стеной. Всегда была уверенность, что если что-то не получается, он отдаст приказ и все получится. А теперь, когда я столкнулся с ним поближе, оказалось, что непросто ему даются эти приказы. Он, наверное, переживает больше нас, вместе взятых. Я представил, каково ему будет, если еще кто-то будет на него воздействовать. И сразу почувствовал беспокойство. И тут до меня дошло. Какие мы были кретины. Так вот в чем наша слабость. Я схватил трубку спецсвязи и набрал код командира. Он долго не отвечал. Потом отозвался.

– Джек, это Альфред. Послушай, есть идея… – начал было я говорить, но Орвилл не дал мне закончить.

– Ал, ты даже не представляешь, как я перед вами виноват. Мне нет оправданий. Таких, как я, нужно живьем выбрасывать за борт. Возомнил себя всемогущим…

– Командир, возьми себя в руки, они специально… – продолжать не было смысла, он отключился. Что же мне было делать? Разбирать свою баррикаду и попробовать пробиться к нему? Я взглянул на таймер. Уже пятнадцать минут первого. То есть, они должны были начать атаку и начали ее с Орвилла. Хорошо, что его компьютер заблокирован. Я замер, мне показалось, что в замке повернулся ключ. Повернувшись к двери, я начал различать едва заметное облачко, немного искрящееся, что ли, на полотне двери. Пока оно не оформилось, я бросился к компьютеру и закодировал файл блокировки всей компьютерной сети. Если это Джон, пусть ищет код, даже если он убьет меня, все равно ничего у него не получится.

Я с удовлетворением посмотрел на свою работу и обернулся. Волосы мои стали дыбом. Стол двигался сам, причем остановился на своем старом месте. Дверь открылась. В проеме стоял Джон, вернее, его тело. Из множества ран сочилось что-то черное, явно не человеческая кровь. Зато руки его были в ярко-красной человеческой крови. И я все понял. Его пытались задержать, но не смогли, он их просто убил.

Джон двинулся к компьютеру, его движения были как у лунатика, глаза смотрели прямо. Я уступил ему место, он на меня не обратил никакого внимания. Став в стороне, я наблюдал, как он пытается найти программу разблокирования и не может найти. Время шло, а у него ничего не получалось. Оставалось около часа до конца моей смены. Джон продолжал работать. Движения его замедлились. А затем вообще остановились. И снова – то же самое облачко отделилось от него и сформировалось в его двойника. Двойник подлетел ко мне и остановился, уставившись мерцающими глазищами на меня. Я стоял как парализованный. Через несколько секунд оно выплыло в дверь. Я судорожно вздохнул и подошел к компьютеру. Прекрасно, у него ничего не получилось.

Но выходить из штурманской я не рискнул. Я должен был видеть, что же будет происходить. Пока Джона, то есть его двойника, не было здесь, я быстро наговорил на диктофон все происшедшее и попытался позвонить командиру. Бесполезно. Тогда я набрал код службы движения и обрисовал им ситуацию. Выходить запретил.

В это время в дверях показался двойник Айзека. У меня тоскливо сжалось сердце. Айзек был не только моим начальником, но и большим другом. Он подлетел ко мне, я почувствовал, что доктор был прав, описывая свои ощущения. Мой мозг зондировался, причем очень интенсивно. Меня начало мутить, затем прошиб пот. Все, я почувствовал, что отключаюсь и с облегчением подумал, что мои мучения закончились.

Очнулся я нескоро, причем в своей постели. Долго пытался вспомнить, что же произошло. Слабость приковала меня к моему ложу. Память возвращалась медленно, какими-то обрывками. Я долго пролежал один и, когда ко мне зашел доктор, мне сразу стало легче.

– Как мы себя чувствуем? – бодро спросил он. – Лежите, лежите, вам еще рано подниматься.

Он разговаривал со мной как с ребенком. И тогда я все вспомнил. Голова сильно закружилась. Я снова стал терять сознание. По всей видимости, доктор сделал мне укол, и я стал возвращаться.

– Ну-ну, все будет хорошо, – все тем же тоном где-то далеко раздавался его голос. – Все будет очень хорошо.

Начали проступать контуры его лица. Как же он состарился! Наверное, я тоже выгляжу не лучше.

– Позовите командира, док, – прошептал я.

– Командира? Пожалуйста. Будет вам командир. Все будет, только не волнуйтесь.

– Док, это очень срочно, где командир?

– Спокойнее, Альфред, командир сейчас придет. Он постоянно интересовался вашим самочувствием. Он недавно ушел. Жив-здоров ваш дражайший командир, никуда он не делся. Но у него тоже есть свои обязанности, правда? Скоро он будет здесь. А вы пока отдохните. И не волнуйтесь, вам сейчас нельзя волноваться. Считайте, что это приказ! – доктор сделал строгий вид. – Вы же не можете не подчиниться приказу, не так ли?

Я готов был рвать и метать, но пробиться сквозь окутывавший меня туман становилось все труднее и, в конце концов, я погрузился в сон.

Проснулся я оттого, что кто-то рядом говорил громким шепотом.

– Док, вы уверены, что он не потеряет память? Вы сможете ему помочь? Да что сможете, вы должны это сделать! Это нельзя не сделать, вы понимаете или нет?

– Командир, да имейте же совесть. Уже больше недели вы меня терроризируете! Да все с ним будет в порядке. Сейчас он спит. Проснется, сами увидите…

Я повернул голову на голоса.

– Джек, это ты? – я сам еле различал свой шепот.

– Альфред, дорогой! – завопил командир и бросился ко мне. – Молодец, ты просто молодец, что выжил. Какой ты молодец, – повторял он и по его лицу бежали слезы. Я впервые видел его таким.

– Командир, что за безобразие, вы же обещали! – возмущение доктора было неподдельным. – Перестаньте кричать или я вас выпровожу вон.