Виктор Малашенков - Бутылка для Джинна

Вопрос застал меня врасплох.

– Нет, командир, не смотрел. Если не возражаешь, я сейчас принесу…

– Так что же ты… – понеслось мне вдогонку.

Я бежал, кляня себя в душе, что оказался таким бестолковым. Вбежал в штурманскую и под недоуменным взглядом дежурного трясущимися руками стал вытаскивать кассету из камеры.

– Тебе помочь, Альфред? Поднялся с места дежурный.

– Да нет, спасибо. Я уже управился. – Я не заметил, что вспотел.

Бегом возвратившись назад, я сунул кассету в уже приготовленный плэйер, перемотал пленку и, с замиранием сердца, включил. Таймер в углу экрана высвечивал 23.59. Меньше минуты. Сейчас мы увидим, что же происходило на самом деле. Полночь. 00.00, затем 00.01 и т. д. Время шло, но на экране ничего не появлялось. Мы ошеломленно переглянулись. Действительно, происходят чудеса. Я включил ускоренное воспроизведение, и мы подождали, когда таймер показал 00.30. Тогда уже все закончилось. В воздухе запахло нехорошим.

– Джек, но ведь говорят, что массовых галлюцинаций не бывает. Что же происходит?

– Я не знаю, что происходит, понимаешь, не знаю! – Орвилл вскочил и нервно зашагал по комнате. – Я знаю одно, что с этим надо разобраться и точка. Иначе мы все по очереди сойдем с ума. Нам нужно знать, что увидел на экране мой помощник. Идем к доктору.

Дверь в комнату врача не открывалась. Орвилл громко постучал. Никакой реакции. Он постучал сильнее, потом ногами. Чувствовалось, что нервы у него на пределе.

– Доктор, откройте сейчас же! Это я – Джек Орвилл, ваш командир. Что у вас происходит? – Голос командира сорвался на крик.

Послышалось шарканье ног, дверь отворилась. В просвет выглянул наш доктор, вернее, его жалкое подобие. Во-первых, волосы его были полностью седыми, во-вторых, они были всклочены и глаза неестественно красными.

– Это действительно вы, Джек? – голос его был надтреснутым. Он всегда и всех называл только на «вы». Джек только и нашелся, что кивнул. – Тогда заходите.

– Что произошло, док?

– Произошло или происходит? – на вопрос командира он ответил не менее сакраментальным вопросом. Это немного успокоило нас и мы присели.

– Я имею в виду, что произошло лично с вами, – нетерпение Орвилла возрастало. Доктор встал и, передвигая дрожащими пальцами предметы на своем столе, начал свой рассказ, от которого, не знаю, как у Орвилла, а у меня волосы становились дыбом.

– После того, как я дал успокоительное вашему помощнику, прошли почти сутки. Я заходил к нему несколько раз за день. Никаких изменений. Он отключился полностью. В последний раз я зашел к нему после двенадцати часов. – Доктор остановился, потеребил свою шевелюру. – Да, была одна минута первого на моих часах. Я остановился у его дверей, достал ключ и тут услышал, что он разговаривает. Я прислушался. Голос был только один, значит, он разговаривает сам с собой. Лекарства у меня были под рукой, поэтому я вставил ключ, открыл дверь и вошел. Закрывая дверь, я повернулся к кровати спиной, а когда развернулся – оцепенел. На кровати сидело два человека. Даже, если быть точнее, один человек и один призрак. Не думайте, что я сошел с ума! Это был действительно призрак. Он находился ко мне ближе, чем Джон. Сквозь него были видны контуры тела Джона.

Когда призрак повернул голову, мне стало еще хуже. Я узнал нашего штурмана, ой, извините, бывшего штурмана. Он повернулся опять к Джону, тот посмотрел на призрака так, если бы слушал его. Потом встал и молча пошел на меня. На лице его было странное выражение, я не могу его описать, или, можно сказать, никакого выражения не было. Мне показалось, что он сейчас со мной что-то сделает. И я струсил. Даже не пытаясь что-либо предпринять, я скользнул за дверь и запер ее. Как мне это удалось, я не знаю. Добежав до своей каюты, я заскочил в нее, запер дверь и подбежал к селектору, пытаясь дозвониться до вас, командир. Но, увы, связь не работала. Я уже двинулся в направлении двери, когда увидел, что сквозь нее просачивается нечто. Сначала облако, потом стали формироваться контуры тела Айзека, нашего бывшего штурмана. Свои ощущения я передать не могу, это был ужас в эн-ной степени. Я никогда, понимаете, никогда не верил в эти сказки, поэтому не был готов к такому повороту событий. Не знаю, как это все называть… В общем, призрак Айзека отплыл в сторону и сквозь дверь просочился призрак Джона. Это меня потрясло еще больше. Можно было предположить, что призрак Айзека – это его душа, но Джон был еще жив, когда я его видел. Я пятился, пока не почувствовал, что уперся в кровать. В темноте светились два призрака, правда, Джон светился совсем тускло. – Доктор остановился, переводя дух, сел и умоляюще посмотрел на нас. – Только прошу вас, не считайте меня сумасшедшим.

– Продолжайте, док, все в порядке. – Успокоил его Джек.

– Я почувствовал, что с моим мозгом происходят странные вещи. Я переставал его контролировать. Ноги сами понесли меня к двери. Призраки отодвинулись в сторону. Я открыл дверь. За ней стоял живой Джон, только в глазах его была пустота. Он протянул ко мне руки. Я хотел закричать, но не смог и потерял сознание. Очнулся я в темноте возле двери. Она была приоткрыта. Насколько мог, я быстро закрыл ее и включил свет. Через некоторое время кто-то постучал. Я не стал открывать, ждал, пока человек не назовется. Он не назвался, а постучал еще раз. Я хотел было уже встать, но послышались удаляющиеся шаги и я остался в постели. Ну, а потом пришли вы. Больше мне нечего рассказывать. – Доктор вздохнул.

Вздохнули и мы. Мне подумалось, что у нас было все, не хватало только мистики.

– Док, дайте нам ключ от каюты Джона, – Очевидно, Орвилл принял решение.

– У меня его нет, сэр, – вздохнул доктор, – был, а сейчас нет. Может быть, Джон забрал? Больше было некому.

– Альфред, у кого ключи от всех кают? – командир начинал выходить из себя.

– Джек, откуда мне это знать? Об этом знали трое – ты, Айзек и тот тип, что передавал вам корабль. Никому и в голову не могло придти искать дополнительные ключи. Кому они нужны, если все двери открыты?

– Да, действительно, так значит, Айзек знал о ключах. И, если все это правда… Извините, доктор, я не имею в виду ваш рассказ. Я больше стараюсь себя убедить, что это не дурной сон. – Сконфуженно извинился командир.

– Значит так. Имея ключи, они могут пробраться в любую каюту, а мы в их каюты – не сможем. Переборки слишком прочны, чтобы мы могли их сломать. Придется ждать ночи и устраивать засаду. Выйдут же они, в конце концов. Пойдем, Ал, надо набросать план. А вы, док, не переживайте, днем они не объявятся. И, знаете, когда будете приводить себя в порядок, не пугайтесь, ладно?

– Ну что, мальчиши-малыши, вы уже совсем разомлели? – Альфред устало улыбнулся. – Каждый раз, когда я все это вспоминаю, начинаю волноваться. Ну, пошли, не будем режим нарушать.