Джон Уиндэм - День триффидов [День триффидов. Куколки. кукушки Мидвича. Кракен пробуждается]

— Риск был. Все чуть не пропало. — И я рассказал ему о письме, которое Анна оставила инспектору.

Он покачал головой:

— Я считал, что так далеко она не зайдет, бедняжка. Но все равно. Сделать это было необходимо. И сделать быстро. Алан дураком не был. Он бы постарался обезопасить себя. Прежде чем начать заниматься вами, он бы оставил у кого-нибудь письмо, которое надо было бы вскрыть в случае его смерти, и проследил бы, чтоб вы все знали об этом. Вы все оказались бы в ужасном положении. Чем больше это до меня доходило, тем яснее я понимал, насколько это было бы ужасно для вас.

— Вы многим рисковали ради нас, дядя Аксель, — вымолвил я.

Он пожал плечами:

— Для меня риск был невелик, для вас — огромен.

Помолчав, мы вернулись к разговору о нынешнем нашем положении.

— Все эти расспросы не могут быть связаны с Аланом. Ведь с тех пор прошло много месяцев, — рассуждал я.

— Более того, это не те сведения, которыми Алан стал бы делиться с кем бы то ни было, если собирался на этом поживиться, — согласился дядя Аксель. — И еще одно: многого они знать не могут, иначе уже объявили бы расследование. Чтобы сделать это, они должны быть абсолютно уверены. Инспектор не захочет попасть впросак с твоим отцом, да и с Энгусом Мортоном, если на то пошло. Но все равно непонятно, что натолкнуло их на вас.

Я снова вернулся к мысли об истории с Петрой и ее пони. Дядя Аксель, конечно, знал о его гибели, но и только. Иначе пришлось бы рассказать ему о Петре, а у нас был молчаливый уговор, что чем меньше ему известно о нас, тем меньше придется ему скрывать в случае несчастья. Однако теперь, когда выяснилось, что он знает о Петре, я рассказал ему о происшедшем более подробно. Мы оба сомневались, что причина в этом, но за неимением другой ниточки он взял на заметку имя незнакомца.

— Джером Скиннер, — повторил он с сомнением. — Ладно, попробую разузнать о нем.

Этой ночью мы долго совещались, но ни к чему не пришли. Майкл высказался так:

— Раз вы с Розалиндой совершенно уверены, что в вашей округе ничего подозрительного не происходило, то, по-видимому, единственный, кто мог все начать, это человек из леса. — Он использовал мысль-образ, чтобы не возиться с передачей по буквам «Джером Скиннер». — Если все исходит от него, то он должен был представить свои подозрения инспектору своего округа, а тот передать сообщение по форме инспектору вашего округа. Это означает, что уже несколько человек занимаются этим делом и расспросы будут еще о Сэлли и Кэтрин. Погано то, что сейчас все настроены крайне подозрительно из-за слухов о готовящемся большом вторжении из Зарослей. Я попытаюсь завтра что-нибудь разузнать и тогда сообщу вам.

— А что нам делать? — вставила Розалинда.

— В настоящий момент ничего, — посоветовал Майкл. — Если мы правильно рассудили, откуда все пошло, то вы составляете как бы две группы: одна — Сэлли и Кэтрин, вторая — ты, Дэвид и Петра. А остальные трое вне подозрений. Не делайте ничего необычного, а то они схватят вас по подозрению. Если дело дошло до расследования, мы, как и решили, должны прикинуться простачками. Самое слабое место — Петра. Она слишком мала, чтобы в этом разбираться. Если они начнут с нее, то могут и подловить ее, и обмануть, а это может кончиться для всех нас стерилизацией и Зарослями… Она становится ключом ко всему делу, поэтому ни в коем случае не должна попасть к ним в руки. Возможно, как раз ее не подозревают, но она была там, на поляне, и, конечно, с ней будут разбираться тоже. Если к ней проявят хоть какой-то интерес, лучше плюнуть на все, забрать ее и бежать. Если они начнут ею заниматься, то тем или иным способом вытянут из нее все.

Может быть, вся эта история рассосется, но в случае, если нет, ответственность на Дэвиде. Тебе, Дэвид, придется позаботиться, чтобы ее не взяли на допрос. Любой ценой. Если для этого придется кого-то убить, ты должен будешь убить. Они, не задумываясь, убьют нас, если у них будет предлог. Помни, если они вообще займутся этим делом, то будут стремиться уничтожить нас, быстрым способом или медленным.

Если же дело дойдет до крайности и ты не сможешь спасти Петру, гуманней будет убить ее, чем дать стерилизовать и вышвырнуть в Заросли. Это будет милосерднее. Ты понял? Все согласны?

Согласны были все. Когда я подумал о маленькой Петре, искромсанной и брошенной нагишом в Зарослях, чтобы погибнуть или выжить, если случайно повезет, я тоже согласился.

— Что ж, — продолжал Майкл. — Для большей безопасности было бы неплохо вам четверым и Петре подготовиться к побегу по первому слову.

Он продолжал втолковывать нам все это более подробно.

Трудно сказать, был ли у нас какой-нибудь другой выход из этой ситуации. Открытый побег кого-либо из нас сразу навлек бы беду на остальных. Наше несчастье состояло в том, что мы узнали о расследовании на два или три дня позже, чем следовало…

Предостережения Майкла, весь наш разговор ясно показывали, что нас вот-вот обнаружат, что угроза этого реальна и неминуема. Вечером, разговаривая с дядей Акселем, я этого еще не понимал. Теперь до меня наконец дошло, что приближается день, когда мы столкнемся с настоящей опасностью, а не просто тревогой, которая нахлынет и сойдет на нет, не причинив нам вреда. Я знал, что Майкл весь последний год испытывал нарастающее беспокойство, как будто чувствовал, что наше время истекает. Впервые я ощутил то же самое. Дошло до того, что перед тем, как лечь спать, я сделал некоторые приготовления: положил поблизости лук и две дюжины стрел и нашел мешок, в который сложил несколько буханок хлеба и сыр. А еще я решил наутро подобрать запас одежды, обуви и других полезных вещей и спрятать все это вне дома в каком-нибудь сухом удобном месте. Надо будет еще взять одежду для Петры, пару одеял, что-нибудь под питьевую воду, не забыть также трут и кремни… Так перебирая в уме, что еще хорошо бы взять с собой, я не заметил, как заснул…

Прошло, наверное, часа три, не больше, когда меня разбудило щелканье задвижки. Было новолуние, но в свете звезд я увидел в дверях маленькую белую фигурку в ночной рубашке.

— Дэвид, — сказала она, — Розалинда…

Но ей уже не надо было ничего говорить: Розалинда требовательно ворвалась в мои мысли:

— Дэвид, нам надо срочно уходить. Как можно быстрее. Они схватили Сэлли и Кэтрин.

Майкл не дал ей докончить:

— Торопитесь оба, пока еще есть время. Они решили захватить вас врасплох. Если бы они хоть немного знали о нас, они бы постарались приурочить все аресты к одному времени, чтобы нельзя было вас предупредить. К Сэлли и к Кэтрин они пришли почти одновременно, всего десять минут назад. Скорей в дорогу.

— Я встречу вас за мельницей. Торопитесь, — добавила Розалинда.