Константин Соловьёв - ГНИЛЬ

Маан подумал о том, что сейчас являет собой не более, чем ресторан для пирующей в нем Гнили. Ресторан с распахнутыми дверями и неограниченным кредитом для постоянных клиентов.

Огромный выбор! Только сегодня! Не стесняйтесь брать себе вкусный кусок!

Вот есть мышцы, немного потрепанные, но вполне сохранившиеся. Их можно сожрать, превратив в вязкую полурастворившуюся субстанцию, уже не способную передавать приказы мозга, в бурдюки питательной слизи, свисающие с его тела.

Позвоночник. Вкусная часть. Его можно разрушить, разорвав на части, и каждый позвонок станет отдельной костью, сжатой со всех сторон осколками бывших ребер. Должно быть, это чертовски больно, но какая разница? Ресторан открыт без перерывов и выходных!

Желчный пузырь. Деликатес, не всякий выберет. Он может разрастись до размеров футбольного мяча, с такой скоростью, что будет трещать и лопаться соединительная ткань, не выдерживающая этой жуткой скорости. Он станет таким большим, что остальные органы перестанут помещаться в его утробе, и тогда все будет зависеть только от того, где же лопнет измученная кожа, выпуская наружу целый водопад.

Легкие. Они могут кристаллизоваться изнутри, обрастая прочными, как кораллы, полупрозрачными иглами на месте бывших альвеол. При каждом вздохе они будут пронзать его изнутри подобно тысяче кристаллических шипов.

Можно заняться мелкими костями конечностей, и тогда пальцы срастутся в виде нелепо задранных птичьих когтей, ломких и нечувствительных.

Можно выбрать таз, и через месяц он настолько ссохнется, что станет не больше кулака, а ноги обратятся двумя волочащимися сухими хвостами.

Не стоит забывать про глаза — их можно высосать до дна, оставив две незрячие открытые язвы, исторгающие гной вперемешку с кровью.

Что Гниль подарит ему?

Маан смотрел на пульсирующее желтоватое пятно под кожей и ощущал себя мертвецом. Даже страх отступил, оставив его наедине с Гнилью, с ее безысходной обреченностью. Он в ее власти, весь, до кончиков ногтей. Он принадлежит ей, как неодушевленная вещь, а она медлит, еще не придумав, как распорядиться своей новой игрушкой. Но она решит. У нее никогда не было проблем с фантазией.

Пятно на внутренней стороне колена также разрослось и обрело желтоватый оттенок, оно стало спускаться вниз, опоясывая всю ногу, отчего при неверном свете могло показаться, что на ноге у него повязан желтый платок.

Больше всего Маан опасался, что эти метки заметит Кло. Как и прежде, он спал в майке, и отправлялся в постель только убедившись в том, что Кло уже заснула. Когда она ворочалась во сне, он сжимался в комок и отворачивался. Ему казалось, что пятно на его груди стало настолько огромным, что его видно невооруженным взглядом даже сквозь одежду. Сложнее было с ногой, Гниль там слишком разрослась чтобы ее можно было чем-то прикрыть. Пришлось пойти на хитрость — Маан забинтовал колено, сказав Кло, что ненароком потянул связки. Он ожидал, что она заставит его пойти к доктору Чандрама, но этого не произошло. Кло, прежде всегда беспокоившаяся о его здоровье, этого почти не заметила. Ему вообще стало казаться, что ее отношение к нему стало более холодным и, не в силах найти этому причину, он часто изводил себя подозрениями.

Она могла все заметить. Например, когда он спал. Увидеть ужасное пятно и все понять. Да и что уж тут непонятного… Кло никогда не отличалась острым умом, но была достаточно умна чтобы отличить раздражение или синяк от чего-то большего.

«Она делает вид, что ничего не происходит, — думал Маан, исподтишка глядя на ее лицо во время ужина, — Но все знает. Возможно, она уже составила заявку. Бесс, конечно, не сказала, к чему пугать ребенка… Составила и отправила куда нужно. Мой муж странно ведет себя в последнее время, он стал раздражительным, нервным, часто выходит из себя, необычно себя ведет, а на груди появилось странное образование…»

Специальные ящики Контроля, которые висят на каждой улице, не серые, как для почты, а синие, опечатанные, проверяются трижды в сутки. Положишь туда заявку, этот небольшой листок бумаги, и не позднее чем через семь часов он уже будет лежать у кого-то на письменном столе, ожидая своей участи. Кто-то будет читать строки, попивая едкий ненатуральный кофе, дымя сигаретой, сплевывая в мусорную корзину. Та-а-а-ак… Джат Маан. Двадцать шестой класс, надо же. Впрочем, Гнили плевать на социальное положение, с одинаковым аппетитом она пожирает и деклассированных. Не повезло парню, похоже… Стоп. Служащий Контроля? Какая-то ошибка. И в самом деле, инспектор… Бывает ли? Наверно, оговор, поссорился с женой, вот она и… Ужасная дура, будто не знает, что инспектора не болеют. Но, может… Сколько этот Маан на больничном, уже больше месяца? Долго. Нет, понятно, серьезная травма, период адаптации… Обычно за такое время или возвращаются на службу или выходят на пенсию по здоровью. Как-то необычно. Возможно, стоит навести справки? Нет, ничего серьезного, просто опросить невзначай кого-то из соседей или знакомых. Когда в последний раз его видели, как себя вел, чем занимается… Вот как? Это интересно. Пожалуй, вы знаете, мы отправим к нему кого-то из свободных инспекторов. Простая предосторожность, разумеется, мы же не думаем всерьез, что он…

Маан потерял момент, на котором этот страх перерос в навязчивую идею. Но ничего не мог с собой поделать. Он стал следить за Кло, ожидая подтверждений своим подозрениям, и в скором времени это развилось до настоящей фобии. Если она звонила кому-то из подруг, он вслушивался в разговор, делая вид, что читает книгу или ест. В каждой ее фразе ему мерещился затаенный смысл. Возможно, какое-то словосочетание является сигналом, имеющим определенное значение. Когда она говорила, что посмотрела новую постановку по теле, Маан думал, не закодированное ли это сообщение о том, что видимых следов прогрессирования Гнили нет. Возможно, ее собеседник ждет одного-единственного слова чтобы нажать на кнопку и сказать «Вперед!». И в следующую же секунду входная дверь хлынет внутрь каскадом щепы и алебастровой пыли, пропуская фигуры в черных комбинезонах с короткими автоматами в руках.

Маан представлял это и сердце его сжималось. Иногда, в редкие моменты душевного спокойствия, он отдавал себе отчет в том, что сам загоняет себя в угол, позволяя доводить себя самыми страшными мыслями, но ничего не мог с этим поделать. Когда Кло отлучалась, он обыскивал ее сумочки, сам не зная, что рассчитывает найти. Стоило ей вернуться на полчаса позже, как он пытался выяснить, что ее задержало на службе. Сбой в работе общественного транспорта в час пик? Необходимость зайти в парикмахерскую? Он делал вид, что его это не беспокоит, но сам понимал, что долго так продолжаться не может.