Леви Тидхар - Юная Венера (сборник)

– Можно мне?.. – спросил я, и Хасалало совсем по-человечески пожал плечами. Я понадеялся, что на Венере это значит то же, что и на Земле, поэтому нагнулся и протянул руку к камням, тщательно стараясь не касаться кости, на которой они лежали. Мне удалось подхватить один, и я поднялся, внимательно разглядывая его.

Дождь больше не полировал поверхность камешка, и он быстро сох, словно впитывая влагу, – красноватая порода с серыми прожилками мрамора; верхняя часть была отполирована, а нижняя полна неровностей. Я перевернул его в пальцах, глядя на черные стеклянные вкрапления, представляя, как это будет выглядеть, если я отполирую его. Гора Блэкстоун. Яма. Венера.

– Можно мне его забрать? – спросил я у Хасалало. Барботер зашипел, венерианец посмотрел на меня. Его веко скользнуло по глазам, когда дождь стал барабанить сильнее, – уже не раскатчик, такой дождь местные жители называли «пудовым».

– Зачем? – спросил он.

Я засунул свободную руку в карман и извлек свою небольшую коллекцию каменных пород, протянув их венерианцу на ладони.

– Удивительно, как выглядит камень, если его отполировать. Он становится как драгоценный, проявляется сущность камня. Или скорее истина, скрытая в камне. Я всегда собираю их там, где нахожусь. Смотри, этот я взял с пляжа, когда был тут в прошлый раз. – Полированное черно-синее стекло просвечивало, виднелись темные точки, плавающие внутри, как планеты внутри темной туманности.

Хасалало наклонился к моей руке и, вытянув перепончатый палец, коснулся его:

– Это один из тех черных камней?

Я кивнул.

– Красивый, верно? Я хотел бы сделать то же самое с этим камнем из Ямы, просто чтобы взглянуть, как это будет выглядеть, увидеть его внутреннюю красоту.

– Ты знаешь, что ты держишь?

Я отрицательно покачал головой. Барботер снова зашипел:

– Ты знаешь, что бывает с теми, кого называют «каменной костью»?

– Да. Их опускают в Великую Тьму. И что-то про реинкарнацию для избранных, ну и про ваших богов… Эмм… Там, внизу, Подводные Огни… – Я замолк.

По правде говоря, я знал, что у шрилиала есть сложная мифология, связанная с Великой Тьмой. Но главное, я знал: для Авариэль очень важно, чтобы никто раньше ее не спустился на дно, ей нужно быть первой. Я тоже заботился только об этом, поэтому не интересовался местными мифами так же, как не интересовался способами размножения венерианцев. Я полагал, что их представления о смерти похожи на наши древние мифы о смерти и загробной жизни – фантазии, не связанные с реальностью.

– Имеющие «каменную кость» опускаются в Великую Тьму, – продолжал Хасалало. Если его и покоробило мое неуклюжее повествование, он не подал виду. – Подводные Огни питаются их плотью, оставляя только их кости и в том числе их желудочный камень. Иногда Подводные Огни находят особенно красивый желудочный камень и выбрасывают камень туда, где материнский бутон может найти его, и, когда бутон глотает его, из него вырастает новый шрилиала, и так каждый шрилиала может возвратиться к жизни. Это возможность ждет тех, кто опускается в Великую Тьму, но не тех, у кого «воздушная кость». Подводные Огни никогда не доберутся сюда, и желудочные камни здесь лежат вечно, и те, кто здесь гниет, никогда не возродятся.

Хасалало обвел рукой вершину горы.

– Все они лежат здесь, потому что имели «воздушную кость», но, желая попасть в Великую Тьму, привязали к телу камни в нарушение всех запретов и тем самым разгневали Подводные Огни Мирового океана, и Огни извергли святотатцев на скалы. А дно Великой Тьмы озарилось сиянием в знак того, что подобная дерзость никогда не должна повториться. С тех пор «воздушную кость» складывают здесь, соблюдая запрет Великой Тьмы. Я знаю, что Авариэль считает это суеверием. Думаю, ты тоже полагаешь, что Подводные Огни, выбор лучших камней – всего лишь мифы о Великой Тьме. Может, так оно и есть. Может, никакой разницы нет, гниют ли кости на дне или в кратере вулкана. Вот почему я настоял в Зеленом Совете, чтобы Авариэль вернулась. Она обещала рассказать мне, что она увидит на дне. Если ей удастся, я буду знать. Мы все узнаем.

Это была самая длинная речь, услышанная мной от венерианца. Во время ее я не отрываясь смотрел на камень: «желудочный камень», гастролит. Мне хотелось выбросить его: камень болтался в желудке венерианца, это объясняет, почему он частично отполирован. Он отшлифован морскими растениями, съеденными венерианцем при жизни.

– Возьми камень и открой внутреннюю истину, – сказал мне Хасалало, заметив мои колебания. – Я хочу увидеть его потом.

Я потер камень пальцами, мне казалось, я ощутил на нем желудочную слизь. Меня передернуло, но я сжал камень в руке.

– Хорошо, – решил я, – начну сегодня. Но это займет неделю или больше. Требуется много времени, чтобы докопаться до истины, как ты выразился.

– Если это так, почему Авариэль нигде не задерживается долго? И почему ты не можешь находиться на одном месте?

Вопрос венерианца – словно эхо вопроса бабушки Эвако, и я не знал на него ответа.

Расставшись с Хасалало в «Венус Генетрикс», я вернулся в номер, положил камень в стакан для полировки и решил встретиться с Авариэль. Я знал, где ее искать: на той улице Блэкстоуна, что спускается в туннель из стекла и стали, ведущий прямо к Подводному порту. Свет там был тусклым и зеленоватым, приемлемым больше для шрилиала, чем для людей, и в воздухе чувствовался запах рыбы и водорослей, перемешанный с ароматом корицы от дыхания венерианцев. Здесь располагался рыбный рынок, где также продавались водоросли и другие мелочи, составляющие предмет торговли людей и венерианцев; здесь находились заполненные водой камеры, где дипломаты и другие представители людей встречались с туземными чиновниками. Здесь пересекались два мира и два вида.

Авариэль и ее команда держали тут подводную лодку. Когда я подошел к судну, люк был открыт. Я нашел девушку на нижней палубе – Авариэль занималась проверкой подводного снаряжения в сопровождении мужчины, который сопровождал нас при погружении в прошлый раз. Его звали Михаил.

– …Я доработал систему, это даст тебе дополнительные два часа. Ты купила лучший ребризер, но теперь он еще круче, – услышал я.

– Надеюсь, что так, – сказала Авариэль и подняла глаза на меня. На лице ее появилось такое выражение, словно она съела дольку лимона. – Михаил, может, проверишь с Патриком пульт управления? – сказала она.

Михаил повернулся ко мне. Его черные брови вздернулись, а глаза расширились, когда он опустил взгляд к моим отсутствующим ногам.

– Конечно, – произнес он, пытаясь не смотреть мне в глаза. – Пойду взгляну. Привет, Томио.

– Привет, Михаил. Рад тебя снова видеть. – Вежливость очень выручает, когда не о чем говорить.