Пол Андерсон - Восставшие миры. Зима мира. Сломанный меч [Авт. сборник]

Может быть именно это утроило силы совершенно дикой девушки, давшей им отпор.

— Я… я ценю ваше доверие, — произнес наконец Сидир.

— Мне было не так легко поступиться ради вас своей гордостью, — пробормотал Юрусан. — Просто я знаю, что та девушка… с которой у меня что-то было… она мертва. — И добавил жестко: — Я хочу, чтобы вы убили свою пленницу. Или освободили. Или еще как-нибудь избавились от нее. Если вы этого не сделаете, то хотя бы остерегайтесь ее, остерегайтесь всегда. Если вы почувствуете, что ее чары начинают действовать на вас, скажите об этом мне и, может быть, я помогу их разрушить, прежде чем станет слишком поздно.

Его рука дрожала на рукоятке посоха. Без всяких церемоний он протиснулся мимо Сидира и зашаркал по коридору.

Сидир неуверенно размышлял над его словами. Неужели старик сказал правду?

«Ха! Держу пари, что женщины Рогавики в постели лучше, чем все остальные.» И он двинулся по коридору, хотя сомнения не оставили его. Каменные марши лестницы, ведущей вверх через Воронью башню, были истерты подошвами до впадин. Слабо мерцали свечи на холодных стенах. Эхо отдавалось в узком лестничном колодце издевательским смехом.

Но помещения наверху были просторными, удобными, были хорошо обставлены. Четыре пикинера охраняли площадку. Это были рагидьянцы — держать здесь лучших воинов не имело смысла. Крупные, с прекрасной выправкой, в голубых камзолах и брюках, в обуви на толстой подошве, в кожаных кирасах, обшитых латунными бляхами, и круглых касках, на которых были выгравированы эмблемы их полка, они эффектно приветствовали его. Сидир почувствовал прилив гордости, и он окончательно вытеснил дурные предчувствия. До вторжения баромьянцев солдаты в Рагиде значили чуть больше, чем разбойники, ошивающиеся среди отбросов нации, и вполне этого заслуживали. До сих пор над ними порой иронизировали образованные люди, но теперь солдаты стояли стеной на границе цивилизации, защищая ее от варварства. Он прошел мимо них и плотно закрыл за собой дверь.

Дония была на ногах. Она приказала, чтобы взамен наряда проститутки ей принесли платье. В одной из комнат была ванная. Пленница выглядела бы совсем свежей, если бы не лиловый синяк на правой скуле и багровая ссадина на левом запястье. Сидир знал, что ее жестоко избили, прежде чем смогли связать. Но ее манера держаться не изменилась. Солнечный луч, падавший через окно, окрашивал ее промытые, причесанные волосы тусклым золотом и золотой же пылью искрился на изгибах ее фигуры под тонким черным шелком.

И вдруг Сидир подумал: «Если Юрусан приходил сюда посмотреть и увидел эту пуму из своего мертвого прошлого, то нет ничего удивительного, что он был потрясен».

Он сам видел ее прошлой ночью, но недолго. Она была растрепанной, грязной, в полубессознательном состоянии после побоев. Допрашивать ее было бесполезно. Кроме того, он сразу решил, что она может пригодиться ему. Он приказал, чтобы ей оказали необходимую помощь и поместили в подходящую комнату, потом вернулся к своим офицерам, чтобы посмотреть, как они управляются с захваченными слугами Казиру и Братьями Кинжала.

Но теперь, когда он почувствовал исходящее от нее дыхание жизни…

Он взял себя в руки.

— Приветствую вас, госпожа, — сказал он, назвав свое имя и звание. — Мне сказали, что вы Дония из Гервара.

Она кивнула.

— Вы удовлетворены теперешним обращением с вами? — продолжал он. — Вам что-нибудь нужно? — он улыбнулся.

— Что-нибудь, кроме свободы?

Ее изумление испугало его.

— Честно говоря… — тут она запнулась.

— Вы вскоре снова обретете свободу, если…

Она подняла ладонь.

— Довольно, не пустословьте. Да, я нуждаюсь кое в чем. Здесь скучно, нечем заняться, разве что смотреть на город да на пролетающих птиц. Пришлите мне что-нибудь для развлечения.

— Что?

— Если вы осмелитесь доверить мне резцы для гравирования, я смогу украсить вам седло. Мне хотелось бы выполнить гравировку по серебру с чернью, но если у вас нет наших лез… инструментов, я могу научиться работать вашими. Я не думаю, чтобы у вас были книги из Рогавики, но я могу справиться и с языком Арванета, если кто-нибудь растолкует мне ваши буквы.

— В Рогавики есть книги, да еще на языке Рогавики? — изумился он.

— Да. А теперь вы, Сидир Рагида, можете сесть и поговорить со мной. — Дония свернулась на кровати калачиком.

Он взял стул.

— Я за этим и пришел, — сказал он. — Поймите, мне очень жаль, что с вами обошлись так грубо. Но ведь вы были гостьей бандита и подружкой иностранного шпиона. Вы оказали сопротивление при аресте, и, кажется, двое из моих людей будут носить отметины до самой могилы.

— Я чуть было не выцарапала глаза одному из них, — сказала Дония то ли весело, то ли мечтательно, Сидир не понял.

— Видите ли, вы не оставили нам выбора, — возразил он. — Надеюсь, сегодня вы предоставите нам его.

— Каким образом? Едва ли я смогу рассказать вам о Джоссереке больше, чем вы, конечно, уже успели узнать. Ха, он неплохой спутник для пеших прогулок. К тому же, он никогда не говорил мне ничего больше, кроме того, что он моряк, попавший в беду. Может быть, попозже он бы и рассказал что-нибудь, если бы вы не поторопились.

— И тогда вы рассказали бы мне об этом?

— Нет, — сказала она, словно это самой собой разумелось. — Вы же мой враг.

— Вы уверены?

— В недалеком будущем вы собираетесь вторгнуться в наши земли.

— Может быть. Вопрос еще не решен окончательно. Поэтому я хочу поговорить с лидерами Рогавики. Вы первая, кого я нашел, Дония.

— Я не лидер. Таких, в вашем понимании, у нас вообще нет.

— И все-таки мы можем поговорить, не так ли? Как благородные противники.

Она скорчила гримасу.

— Благородных противников не бывает.

— О, не торопитесь. Оппоненты могут уважать мнение друг друга, если они не хотят конфликтов и вынуждены соблюдать правила приличия.

— Если вы не собираетесь с нами воевать, оставайтесь у себя дома, — сказала она холодно. — Разве это не самое простое.

— У Империи есть свои нужды, которые ею и управляют. Но она может дать вам больше, чем отобрать: безопасность, торговлю, культуру, знания, прогресс. Перед вами откроется весь мир.

— Я видела ваш домашний скот, он тоже неплохо живет.

— Я не злодей! — воскликнул Сидир.

— Н-нет. — Она в раздумье смотрела на него, веки полуприкрыты, палец на подбородке. — А я и не имела вас в виду. Я держу собак.

— А я держу вас?!. Я был груб, прошу прощения. Я попробую еще раз. Мне нужно услышать от вас вовсе не то, что вы знаете про Казиру или про этого типа из Киллимарейча. Я хочу узнать про вашу страну, про ваш народ, обычаи, желания, мечты… Иначе как я смогу обращаться с ними по-человечески? Я должен общаться с ними в какой бы то ни было форме. И вы можете помочь мне в этом, Джония.