Урсула Ле Гуин - Левая рука тьмы (сборник)

Своими смерзшимися перчатками Эстрел стала отгребать снег с восточной стороны глыбы. Отупевший от усталости Фальк помогал ей. Они расчистили металлический прямоугольник, сидевший заподлицо с удивительно ровной поверхностью земли. Эстрел попыталась нажать на него – щелкнул потайной запор, но края прямоугольника намертво вмерзли в землю. Фальк наконец обрел способность трезво мыслить и с помощью теплового луча, исходившего из рукоятки лазера, отогрел замерзший металл люка. Подняв его, они увидели уходившую вниз узкую крутую лестницу.

– Все в порядке. – Эстрел сошла по ступенькам задом наперед, поскольку ноги уже не держали ее, распахнула дверь и подняла глаза на Фалька. – Заходи!

Он спустился, прикрыв за собой крышку люка. Сразу стало совершенно темно, и, прижавшись к ступенькам, Фальк поспешно включил луч лазера. Внизу тускло светилось бледное лицо Эстрел. Он спустился ниже и проследовал за девушкой в дверь, которая вела в очень темное, просторное помещение, просторное настолько, что фонарик высвечивал лишь потолок и ближайшие стены. Стояла мертвая тишина, воздух был затхлым, но не застоявшимся – чувствовалась легкая постоянная тяга.

– Здесь должны быть дрова, – донесся откуда-то слева тихий, хриплый от усталости голос девушки. – Вот. Нам необходимо разжечь костер. Помоги мне…

Сухие дрова были сложены в высокие штабеля в углу поблизости от входа. Пока Фальк разжигал костер внутри круга почерневших камней практически в центре пещеры, Эстрел сходила куда-то в дальний угол и приволокла пару теплых одеял. Путники разделись и вытерлись насухо, а затем завернулись в одеяла и свои спальники и подсели поближе к огню. Огонь разгорался хорошо, словно в камине, благодаря сильной тяге, которая также уносила дым. Конечно, обогреть всю эту огромную пещеру было невозможно, но свет и тепло костра ободряли и снимали напряжение. Эстрел вынула из своей сумки сушеное мясо, и они принялись его жевать, хотя и слишком устали, чтобы испытывать голод. Постепенно тепло костра стало отогревать их кости.

– Кто еще пользуется этим убежищем?

– Я думаю, любой, кто о нем знает.

– Здесь некогда стоял могущественный Дом, если это помещение – его подвал, – задумчиво заметил Фальк, глядя на игру теней, что на некотором удалении от костра постепенно сливались в непроницаемую тьму, и вспоминая обширные подвалы под Домом Страха.

– Говорят, здесь когда-то стоял целый город, который занимал большую площадь. Так ли это, я не знаю.

– А как ты проведала об этом месте? Разве ты из племени Самситов?

– Нет.

Фальк прекратил расспросы, вспомнив обычай. Однако вскоре девушка сама начала рассказывать покорным тоном:

– Я из Странников. Нам известно о многих подобных тайных убежищах. Полагаю, ты слышал о Странниках?

– Кое-что, – кивнул Фальк и, выпрямившись, взглянул на свою спутницу, сидевшую по другую сторону костра. Завитки рыжих волос падали Эстрел на лицо, когда она сидела сгорбившись в бесформенном спальном мешке, и светлый нефритовый амулет у нее на шее отбрасывал блики при свете костра…

– В Лесу о нас знают совсем немного.

– Ни один Странник не забирался так далеко на восток. То, что рассказывают о них у нас в Доме, больше подходит, пожалуй, к Баснасскам – дикари, кочевники, охотники…

Он говорил, превозмогая сон, положив голову на руки.

– Некоторых Странников можно назвать дикарями, некоторых – нет. Все Охотники – дикари, не высовывающие носа за пределы собственной территории. Таковы Баснасски, Самситы или Аркса. Мы же, Странники, заходим на восток до самого Леса, на юг – до устья Внутренней реки, на запад – за Великие Горы, а затем – за Западные Горы и вплоть до самого моря. Я сама воочию наблюдала, как солнце садится в пучину вод за цепью аквамариновых островов, что лежат вдалеке от берега, за пределами затонувших после землетрясения долин Калифорнии…

Тихий голос девушки постепенно сбился на ритмичный напев какого-то древнего псалма.

– Продолжай, – попросил Фальк, но Эстрел молчала, и вскоре он уснул.

Некоторое время она изучала лицо спящего, затем сгребла угли вместе, прошептала, словно молясь, несколько слов в висевший у нее на шее амулет и свернулась клубочком по другую сторону от костра.

Когда Фальк проснулся, она уже сооружала из камней подставку для котелка, наполненного снегом.

– Похоже, что снаружи день клонится к вечеру, – сказала Эстрел. – Но с тем же успехом сейчас может быть раннее утро или полдень. Метель разгулялась как никогда. Это не даст им выследить нас. А даже если они нас обнаружат, то все равно не смогут проникнуть внутрь… Этот котелок я нашла в тайнике вместе с одеялами. Там был и мешочек с сушеным горохом. Мы здесь неплохо устроимся.

Она повернула к нему свое обветренное тонкое лицо и едва заметно улыбнулась:

– Одна беда – темновато. Я не люблю толстые стены и темноту.

– Это все же лучше, чем завязанные глаза. Хотя твоей повязке я обязан жизнью. Слепой Хоррессинс все же лучше, чем мертвый Фальк.

Он помолчал, а затем спросил:

– Почему ты меня спасла?

Эстрел пожала плечами. На ее устах застыла все та же едва заметная улыбка.

– Ты был пленником, как и я… Бытует мнение, что Странники искусны в хитрости и притворстве. Разве ты не слышал, что они звали меня Лисою? А сейчас давай-ка я взгляну на твои раны. Я прихватила с собой сумку с лекарствами.

– Так Странники еще и искусные врачеватели?

– Мы кое-что смыслим в этом деле.

– И тебе известен Древний Язык. Вы не забыли, как жили люди в прежние времена, в отличие от Баснассков.

– Да, мы все умеем изъясняться на галакте. Посмотри-ка, ты обморозил вчера край уха, поскольку вынул завязку из своего капюшона, чтобы помочь мне в пургу.

– Но как я могу взглянуть на собственное ухо? – рассмеялся Фальк, отдаваясь заботливым рукам девушки. – Обычно мне это ни к чему.

Заклеив пластырем еще не заживший порез на его левом виске, она пару раз искоса взглянула на лицо Фалька, пока наконец не осмелилась спросить:

– Наверное, у многих обитателей Леса такие странные глаза?

– Нет, больше ни у кого.

Повинуясь обычаю, Эстрел больше ни о чем не спрашивала, а он, решив не открываться никому, сам не стал ни о чем рассказывать. Однако его собственное любопытство все же пересилило и заставило задать вопрос:

– Но ты же не боишься этих кошачьих глаз?

– Нет, – тихо ответила девушка. – Ты напугал меня только однажды. Когда выстрелил… не раздумывая…

– Он поднял бы на ноги все стойбище…

– Я знаю, знаю. Но мы не носим оружия. Ты выстрелил так быстро, что я страшно испугалась. Мне вспомнилась ужасная сцена из детства: один мужчина в мгновение ока убил другого из пистолета, совсем как ты. Убийца был из Выскобленных.