Денис Луженский - Единственное условие

— Шума? Занятно сказали… Вы верите в конец света?

— Абстрактно?

— Конкретно.

— Честно говоря, не очень. Но вам, само собой, известно когда он наступит?

— Скоро. По моим расчётам — ещё до Рождества.

Почему-то Ян вдруг поверил ему. Сразу и безоговорочно. И отчего-то не почувствовал ни ужаса, ни отчаяния. Наверное, ужасу и отчаянию такого масштаба было слишком тесно в душе одного человека.

— Я знаю время апокалипсиса с точностью до двух недель, — будничным тоном заявил гость. — При нынешних темпах распространения пандемия полностью охватит наш шарик примерно за пять месяцев. Мегаполисы вымрут чуть раньше, отдалённые посёлки — чуть позже. Теоретически могут уцелеть какие-нибудь маленькие закрытые сообщества где-нибудь в Африке или на Амазонке, но даже это — без гарантий. В любом случае, никакие бушмены не добавят шансов на выживание той цивилизации, которую мы знаем.

— Вы математик?

— Аналитик, — Шпагин произнёс это с таким видом, словно ожидал, что собеседник немедленно придёт от услышанного в благоговейный восторг. И, похоже, равнодушие Яна его искренне разочаровало.

— Если бы вы слушали ваше радио почаще…

Гость замолчал, нахмурился, потом неприятно усмехнулся.

— Впрочем, сейчас меня поминают редко. В эфире больше о Мосберге болтают. До-окторе Мо-осберге из Массачу-усетского университета! Они там в «Чистилище» всё ещё пытаются что-то считать, всё ещё прикидывают возможности уцелеть. Ха! Так и будут сидеть перед мониторами, пока вирус не доберётся до их зудящих от цифр мозгов… Так вы мне поможете или нет?

— Есть кое-что, что вы должны знать, — медленно, но очень чётко произнёс Ян. Математик тут же напрягся, вперился взглядом в собеседника.

— Что?

— Да, я могу открыть для вас дверь . Но это не проход в буквальном смысле, не какой-нибудь портал из мистических романов. Дверь невидима глазу, нематериальна. И материя через неё не проходит.

Несколько секунд возле палатки царило молчание.

— Не понимаю, — заговорил, наконец, Шпагин. — Вы говорите, что эту вашу дверь можно открыть?

— Можно.

— И я могу через неё уйти?

— Можете.

— Тогда какого лешего…

— Вы — можете, — с нажимом произнёс Ян. — Вы, но не ваше тело. Личность, если угодно — ваш дух.

На сей раз математик молчал много дольше. Сидел, сцепив пальцы в «замок», играл желваками. Потом спросил с едва сдерживаемой злостью:

— Голову мне морочите? Какой, к чертям собачьим, «дух»? Что это за дверь такая? Яд? Верёвка? Пистолет с одним патроном?

— Вы поняли меня неверно, — Ян вздохнул. — Там, куда вы попадёте, будет другое тело. Другого человека. Может быть его тоже зовут Георгий, может даже фамилия у него та же. Параллельный мир. Параллельная реальность. Возможно, очень похожая на нашу, возможно — не очень. Но почти наверняка там завтра не случится конца света.

— Откуда вы знаете?

— Знаю, — пожал плечами Ян. — Просто знаю. Это часть моего дара — знать, куда открывается дверь .

— Тогда не вижу проблемы, — холодно заявил Шпагин. — Это тело или другое — для меня непринципиально.

— И всё же проблема есть. Там, в том теле, сейчас живёт другая личность…

— …по имени Георгий. Да-да, я уже понял. Дальше что? Что с ним будет, с тем, другим Георгием?

— Произойдёт обмен. Ваша личность окажется в его теле. А он сам — в вашем. И если верить вашим расчётам…

— Моим расчётам следует верить.

— Да-да, я понял… Словом, завтра, через неделю, через полгода… сами понимаете.

— Ясно, — ровным голосом произнёс математик. — Моральная дилемма. Я спасаюсь — мой двойник погибает. Я погибаю — он остаётся жить. Так, что ли?

— Да. Именно так.

— Тогда сделайте это. Откройте дверь , обменяйте нас.

— Вы… — Ян опешил. — Вы даже не задумались…

— Задумался, — холодно возразил ему Шпагин. — Ровно настолько, насколько это было необходимо. Цифры — штука неумолимая. Я знаю, что в течение ближайшего месяца на нашей планете умрут миллионы людей. И это будет только началом. Можете вообразить гибель семи миллиардов вам подобных? Пять месяцев — ничтожный срок, в планетарных масштабах — это миг, не более. Перед величием таких цифр предложенная вами дилемма имеет крайне малое значение. Буду ли я раздумывать несколько секунд или несколько часов — итог выйдет один и тот же. Потому и говорю вам: я готов. И не передумаю.

— Хорошо, — сказал Ян негромко. — Я открою дверь .

Ему показалось, гость облегчённо выдохнул.

— Есть только одно условие.

— Вряд ли вам деньги нужны? — нервно усмехнулся Георгий.

— Нет, денег не надо. Просто я открою её не прямо сейчас. А ночью. Скажем, в полночь. Вы ведь с Самиром на утро договаривались?

— На десять часов, — резко бросил Шпагин. — Только не понимаю, чего вы добиваетесь. Говорю же, я не передумаю.

— Это моё условие, — повторил Ян. — Единственное, но непременное.

До трёх дня они не виделись. Гость ушёл куда-то — может, бродил по пляжам острова, может, прятался в тени от жары, а может и соблазнился искупаться: вокруг океан как-никак, почти тропики. Ян, не придумав чем себя занять, взялся за починку плавательной маски — на ней вчера крепление треснуло. Конец света, говорите? Да, мы уже в курсе. Но это ведь не повод провести оставшееся время жизни, лёжа на песке и тупо глядя в безоблачный небосвод. Кроме того, нехитрая работа позволяла отвлечься от головной боли и от тяжёлых, точно базальтовые глыбы, мыслей.

А потом, когда он почти уже закончил возню с маской, к палатке вернулся Шпагин.

— Я хочу есть, — мрачно заявил математик. — Раз уж решили тянуть время до ночи, извольте меня накормить.

— Если бы я этого не решил, мне всё равно пришлось бы вас кормить, — парировал Ян.

— Моего двойника.

— Думаете, для меня есть разница?

Гость фыркнул, не скрывая раздражения.

— Хорошо, дело ваше. Хоть деревом меня считайте. Но даже дерево нужно поливать.

— И в мыслях нет морить вас голодом, — пожал плечами Ян. — Берите сами, что захотите, и сами готовьте. Вон котелок под тентом, там же сковорода. Вон там — примус. Есть рыба, есть кукуруза, рис… Не обессудьте, еда не ресторанная: Самир обновляет мои запасы раз в месяц, и всё самое вкусное я съедаю за первую неделю.

— Чёрт, — с досадой бросил Шпагин. — А такого, что предварительно варить не нужно, у вас нет?

— Утром была вчерашняя каша, но я её съел. Там есть фасоль консервированная. Есть бананы, манго, пара яблок… Ах, да, ещё галеты в палатке. И сгущённое молоко.

— И так — все четыре года?

— Я не делаю культа из пищи… Знаете, чтобы вас утешить, признаюсь: вы немногое потеряете, не попробовав мою стряпню. Честно сказать, повар из меня никудышный.