Роберт Силверберг - Замок лорда Валентина. Хроники Маджипура

— Они преследуют тебя и не оставят в покое, — сказала утром Карабелла. — Похоже, что ты связан с властью неразрывными узами. Неестественно постоянно видеть во сне таких могущественных особ. Я уверен, что это послания.

Валентин кивнул.

— В жаркий день мне кажется, что я чувствую холодное давление Короля Снов на мои мысли, а когда я закрываю глаза, его пальцы входят в мою душу.

В глазах Карабеллы вспыхнула тревога.

— Ты уверен, что это его послания?

— Нет, не уверен, но думаю…

— Может быть, Леди…

— Леди посылает добрые, мягкие сны, — сказал Валентин, — а эти, я опасаюсь, от Короля Снов. Но что он от меня хочет? Какое преступление я совершил?

Она нахмурилась.

— В Фалкинкине сходи, как обещал, к толкователю.

— Да, я повидаюсь с кем-нибудь из них.

В разговор неожиданно вмешался Стифон Делиамбер:

— Не могу ли я рекомендовать?

Валентин не заметил, как подошел маленький колдун-вруон, и с удивлением посмотрел вниз.

— Извини, — не смущаясь сказал колдун, — я подслушал случайно. Ты думаешь, что тебя тревожили послания?

— Эти сны ничем иным не могут быть.

— Ты уверен?

— Я ни в чем не уверен, даже в собственном имени, или в твоем, или какой сегодня день недели.

— Послания редко бывают двусмысленными. Когда говорит Король или Леди, мы знаем точно, — сказал Делиамбер.

Валентин покачал головой.

— Мой мозг затуманен в эти дни. Я ни в чем не уверен. Но эти сны раздражают меня. Мне нужен ответ, хотя даже не знаю, как сформулировать вопрос.

Вруон потянулся вверх, чтобы взять руку Валентина одним из своих тонких, хитро переплетенных щупальцев.

— Поверь мне. Твой мозг, может быть, и затуманен, но мой — нет, и я отчетливо вижу тебя. Мое имя Делиамбер, твое — Валентин. Сегодня пятый день девятой недели лета, и в Фалкинкине есть толковательница снов Тизана, она мой друг и союзница. Она поможет тебе найти правильный путь. Иди к ней и скажи, что я шлю ей приветствия и любовь. Для тебя настало время освобождения от злых чар, Валентин.

— От каких чар?

— Иди к Тизане, — твердо сказал Делиамбер.

Валентин нашел Залзана Кавола, который разговаривал с кем-то из городка. Он как раз закончил беседу и повернулся к Валентину.

— Я прошу разрешения, — сказал Валентин, — провести ночь Звездного Дня в Фалкинкине.

— Это тоже дело семейной чести?

— Личное дело. Можно?

Скандар пожал всеми четырьмя плечами.

— Что-то в тебе странное, беспокоящее меня. Делай, как хочешь. Завтра мы даем представление на ярмарке. Спи, где хочешь, но рано утром в Солнечный День будь готов. Ладно?

По сравнению с громадным расползающимся Пидрудом Фалкинкин ничего особенного не представлял, но и не был незначительным местным центром, служащим метрополией для большого сельского округа.

В Фалкинкине жили, наверное, три четверти миллиона, и впятеро больше в округе. Темп жизни Фалкинкина, как заметил Валентин, отличался от темпа Пидруда. Может быть, дело было в том, что он располагался на сухом, жарком плато, а не вдоль влажного побережья, но народ здесь двигался более осмотрительно, неторопливо, более флегматично.

В Звездный День мальчик Шанамир скрылся с глаз. Он побывал ночью на ферме своего отца, расположенной в нескольких часах ходьбы от города, и, как он утром сказал Валентину, оставил деньги, заработанные в Пидруде; и записку, сообщающую, что он уходит искать приключений и мудрости. Он ухитрился удрать, никем не замеченный, но не был уверен, что отец так легко отнесется к потере ловких и полезных рабочих рук, и боялся, как бы муниципальные прокторы не стали искать его, поэтому он решил на время пребывания в Фалкинкине прятаться в фургоне. Валентин объяснил это Залзану Каволу, и тот со своим обычным хмурым видом согласился.

После полудня жонглеры вышли на ярмарку в городке. Впереди шли Слит и Карабелла. Он бил в барабан, она звенела тамбурином и весело пела:

Но легкость и удивление были далеки от Валентина в этот день, и он жонглировал слабо. Его извели тревожные сны в течение многих ночей, а кроме того, была вспышка самонадеянности, которая привела к промаху. Он дважды ронял дубинки, но Слит научил его делать вид, что так и должно быть, и публика, похоже, простила. Но простить самого себя было труднее. Он мрачно заполз в винный ларек, в то время как подмостки заняли скандары.

Он издали смотрел на их работу. Шесть громадных волосатых созданий сплетали свои двадцать четыре руки в точном, без изъянов рисунке. Каждый жонглировал семью ножами, постоянно бросая и ловя другие. Это производило захватывающее впечатление, зрители замирали, в то время как обмен острым оружием продолжался. Мирные горожане Фалкинкина были очарованы.

Следя за скандарами, Валентин все больше жалел о собственном неудачном выступлении. После Пидруда он мечтал снова выступить перед публикой, руки его тянулись к мячам и дубинкам, а когда настал его час, он работал так неуклюже. Ну, ладно, неважно. Будут другие площади, другие ярмарки. Год за годом труппа будет обходить Зимрод, и он, Валентин, еще блеснет, ослепит зрителей, они станут вызывать Валентина-жонглера, будут требовать еще и еще, и сам Залзан Кавол почернеет от зависти. Король жонглеров, да, монарх, король бродячих артистов! А почему бы и нет? У него талант.

Валентин улыбнулся. Его дурное настроение пропало то ли от вина, то ли от его природных добрых мыслей. Он занялся этим искусством всего неделю назад, а посмотрите, чего он уже достиг! Кто знает, какие чудеса глаза и руки он представит через год-два?

К нему подошел Стифон Делиамбер.

— Тизану найдешь на улице Продавцов Воды, — сказал маленький колдун. — Она ждет тебя.

— Значит, ты говорил обо мне?

— Нет.

— Но если она ждет меня… а, это — колдовство?

— Вроде, того, — сказал вроун.

Он подергал членами, что означало пожатие плечами.

— Иди к ней скорее.

Валентин кивнул. Скандары закончили выступление и теперь Слит с Карабеллой демонстрировали однорукое жонглирование. Как они элегантно двигаются вместе, — думал Валентин, — как они спокойны, уверены друг в друге, и как она красива. Валентин и Карабелла не были близки после фестивальной ночи, хотя иногда и спали бок о бок. Вот уже неделя, как он сторонился ее, хотя от нее исходили только тепло и поддержка. Сны высушивали и отвлекали его. Сейчас к Тизане за толкованием, а завтра, может быть, снова обнять Карабеллу…