Роберт Силверберг - Замок лорда Валентина. Хроники Маджипура

Он наклонился к ней:

— Время не ждет. Замок стал домом узурпатора. Я бегаю между подчиненными Понтифакса вместо того, чтобы вести через Алханрол армию освобождения. Дай мне разрешение, и ты получишь вознаграждение, когда на Маджипуре снова будет порядок.

Она холодно посмотрела на него.

— Твой рассказ требует слишком большой веры. Что, если ты лжешь? Что, если ты подкуплен Дондаком?

— Клянусь, — простонал Валентин.

— Не надо. Такое вполне возможно. Это может оказаться ловушкой. Твоя фантастическая история и какой-то вид гипноза предназначены для того, чтобы погубить меня и дать су-сухирису высшую власть, которой он давно жаждет…

— Клянусь Леди, моей матерью, что я не лгу.

— Всякий преступник клянется чьей-нибудь матерью, но что толку?

Валентин заколебался, но затем взял Джитармон Сол за руки и пристально посмотрел ей в глаза. То, что он хотел сделать, было ему неприятно, но и все эти мелкие чиновники тоже чинили ему неприятности.

Придется пойти на несколько бесстыдный обман, иначе он навек запутается здесь.

Он сказал:

— Даже если бы Дондак-Саямир подкупил меня, я никогда бы не продал такую красивую женщину, как ты.

Она смотрела на него презрительно, но щеки ее окрасились румянцем.

— Поверь мне, — продолжал он. — Я — Лорд Валентин, и ты будешь одной из героинь моего возвращения. Я знаю, чего ты хочешь больше всего на свете, и ты получишь это, когда я снова вернусь в Замок.

— Ты знаешь?

— Да, — сказал он.

Он ласково похлопал ее по руке, теперь вяло лежавшей в его ладони.

— Ты хочешь быть единственным авторитетом во внутреннем Лабиринте, верно? Ты хочешь быть единственным мажордомом?

Она кивнула, как бы во сне.

— Так и будет, — сказал он. — Стань моей союзницей, и Дондак-Саямир будет лишен своего ранга за то, что преграждал мне дорогу. Станешь? Ты поможешь мне добраться до главных министров?

— Это трудно.

— Но возможно! Все возможно! Когда я снова стану Короналем, су-сухирис потеряет свой пост! Это я тебе обещаю!

— Поклянись!

— Клянусь! — горячо сказал Валентин.

Он чувствовал себя грязным и испорченным человеком.

— Клянусь всем, что для меня свято. Этого достаточно?

— Достаточно, — сказала она.

Ее голос чуть изменился.

— Но как это сделать? На пропуске должны быть обе подписи, а если будет моя, то он откажется поставить свою.

— Подпиши пропуск и дай мне. Я вернусь к су-сухирису и уговорю его подписать.

— Он ни за что этого не сделает.

— Я поработаю над ним. Я умею убеждать. Получив его подпись, я войду во внутренний Лабиринт и добьюсь того, что мне нужно. А вернусь я с полномочиями Короналя и смещу с поста Дондак-Саямира.

— Но как ты получишь его подпись? Он уже столько месяцев ничего не подписывает!

— Положись на меня.

Она достала из стола темно-зеленый кубик из какого-то гладкого блестящего материала и поместила его на короткое время в машину, которая бросила на него опаляюще-желтое пламя. Когда она снова достала кубик, поверхность его сияла новым блеском.

— Вот это твой пропуск. Но предупреждаю тебя, что без второй подписи он недействителен.

— Я получу ее, — сказал Валентин.

Он вернулся к Дондак-Саямиру. Су-сухирис неохотно встретил его, но Валентин был настойчив.

— Теперь я понимаю твое отвращение к Джитаморн Сол, — сказал он.

Дондак холодно улыбнулся.

— Она и тебе противна? Полагаю, что она отказала тебе.

— Нет, — сказал Валентин.

Он достал кубик и положил его перед мажордомом.

— Она дала мне его довольно охотно, зная, что ты мне откажешь, и ее разрешение окажется недействительным. А вот другой ее отказ меня сильно задел. Тебе это покажется глупым, — безмятежно сказал Валентин, — может быть, даже отталкивающим, но я был прямо поражен ее красотой. Должен сказать, что для человеческих глаз эта женщина исключительно привлекательна физически, она излучает эротическую силу, а это… Ну, ладно, неважно. Я потянулся к ней в наивном смятении и таким образом стал уязвимым, а она жестоко посмеялась надо мной. Она отнеслась ко мне с презрением, а это мне как ножом по важным местам. Как она могла быть такой безжалостной, такой надменной к чужаку, который только тем и виноват, что имел к ней такие горячие, глубоко страстные чувства?

— Ее красоты я не вижу, — сказал су-сухирис, — но ее холодность и высокомерие мне хорошо известны.

— Теперь я разделяю твою неприязнь к ней, — сказал Валентин. — Если пожелаешь, я предложу тебе свои услуги и мы вместе поработаем над тем, что погубит ее.

Дондак-Саямир задумчиво сказал:

— Да, возможно, это подходящий момент, чтобы скинуть ее. Но как?

Валентин постучал по кубику, лежавшему на столе.

— Поставь свою подпись на этот пропуск. Тогда я смогу войти во внутренний Лабиринт. Пока я буду там, ты начнешь официальное расследование об обстоятельствах, при которых меня пропустили, и заявишь, что ты не давал такого разрешения. Когда я вернусь, закончив свое дело с Понтифаксом, ты позовешь меня для проверки. Я скажу, что ты отказал мне, но я получил пропуск от Джитаморн Сол. Твое обвинение с моим свидетельством свалит ее. Ну, что скажешь?

Су-сухирис сунул кубик в машину, и сверкающий розовый жар перекрыл желтое пламя Джитаморн Сол. Теперь пропуск был по всем правилам. Валентин подумал, что вся эта интрига была почти сродни замысловатости самого Лабиринта, но она сработала, и сработала успешно. Пусть теперь эти двое строят друг другу козни, а он пойдет к министрам. Вероятно, мажордомы будут разочарованы тем, как он выполнит свои обещания, поскольку он намеревался, если сможет, отстранить от власти обоих соперников. И все же он не чувствовал себя вполне безгрешным по отношению к тем, чья роль в управлении, видимо, состояла в том, чтобы препятствовать и возражать.

Он взял кубик у Дондак-Саямира и благодарно склонил голову.

— Да будет тебе вся власть и престиж, которых ты заслуживаешь, — сказал он и вышел.

Стражи внутреннего Лабиринта, казалось, были ошеломлены, что кто-то снаружи ухитрился получить разрешение на вход в их царство. Они подвергли кубик сканированию, с большой неохотой признали его законность и пропустили Валентина и его спутников.

Узкая тупоносая повозка быстро и бесшумно несла их по проходам этого внутреннего мира. Лабиринт бесконечно разветвлялся и кружился. Любой чужой быстро и безнадежно затерялся бы в тысячах изгибов, поворотов и перепутанных коридорах. Но повозка, как видно, плыла под каким-то тайным управлением по кратчайшей, хотя отнюдь не прямолинейной дороге вглубь, в кольца скрытых проулков.

На каждом контрольно-пропускном пункте Валентина допрашивали недоверчивые чиновники, почти неспособные понять, как это пришедший извне едет к министрам Понтифакса. Их бесконечные колкости были надоедливыми, но пустыми. Валентин размахивал своим кубиком-пропуском, как волшебным жезлом.