Ватутин Алексеевич - Знак Змееносца

Возле высохшего поваленного дерева, метрах в пяти от столбов, ночной воздух слегка задрожал, будто разогретый: стелс-накидка Шабы, скрывала и очертания её стройной фигуры, и тепло её тела.

Некоторое время, она обождала, пока мимо проплывут Призраки: фигуры четырёх конных воинов в старинных доспехах. Хоть это считалось и суеверием, дескать, Призраки при контакте с человеком не могут быть источником мощного излучения, но девушка просто не хотела рисковать даже в мелочах.

Шаба присела на корточки, аккуратно сняла рюкзак, и вынула оттуда дроида. Затем пробежалась тонкими пальцами по консоли на запястье, и дроид активировался. Со стороны это выглядело странно: в ночном воздухе появился чёрный сплюснутый эллипсоид, который, тихонько пискнув, взмыл над землей и поплыл в сторону периметра.

Дальше всё шло, как в хорошо отрепетированном спектакле. Облачко мельтешащих точек, в темноте, почти невидимое, резко изменило направление движения, и выстроилось дугой. Дроид начал медленно уходить за границу барьера. Наниты рванулись за ним. Задымившийся эллипсоид потерял управление и застыл между столбами, но, уже снаружи. Наниты, абсолютно невредимые, проскочили защитное поле, и с тихим шелестом вгрызлись в корпус гибнущего робота. В считанные секунды они определили схему его агрегатов и нашли уязвимые точки, абсолютно не зафиксировав тот факт, что сами стали добычей безжалостного охотника, точнее, охотницы.

Шаба обошла все стандартные протоколы защиты, и получила код доступа к охранному периметру.

Быстрая и ловкая, словно призрак, она кувыркнулась сквозь ослабевшее поле периметра, а наниты вернулись к патрулированию.

Костюм Шабы, был изготовлен специально для работ в агрессивной среде, да и как потомок Древних, она не была столь чувствительна к радиации.

Мелким взвешенным шагом, на корточках, она двинулась к храму Иштар, изредка замирая, подобно окружающим её камням.

Дождавшись, пока звено штурмовиков тоскливо завывая, опишет очередную петлю над её головой, и повернёт в обратном направлении, Шаба ввела коды доступа на ручной консоли, и турели пометили её для себя маркировкой "свой".

Не малое удивление испытали бы офицеры охраны, если бы смогли увидеть, как хрупкая с виду, девушка, пересекла их систему безопасности, с такой лёгкостью, словно вышла на утреннюю пробежку, под сверкающими Радугами.

Руины храма всё приближались. Теперь чёрные глыбы нависали над Шабой, как неумолимые силы судьбы, которая и привела её сюда.

Бесшумно поднявшись по обожжённым каменным ступенькам, она просочилась в пролом стены, и исчезла в темноте развалин.

Охранные системы внутри храма, так же упорно "не замечали" отважную девушку, не смотря даже на то, что дыхание её участилось, а сердце в груди бешено стучало. Теперь она останавливалась на несколько секунд, чтоб выровнять пульс и двигаться дальше.

Каменные лестницы и коридоры уводили её вглубь земной коры, всё ниже и ниже. Всё вокруг утопало в кромешной чернильной тьме. Пахло гарью, сыростью и затхлым воздухом. Она смотрела на мир сквозь "Кошачий Глаз", многорежимный прибор ночного видения. Для кибер машин свет был не нужен.

Наконец она добралась до яруса с круглым помещением, по периметру которого шли резные каменные барельефы со сценами охоты Иштар на различных диковинных зверей. Прямо напротив Шабы находилась массивная стальная дверь с надписью: "Биологическая опасность уровень девять. Вход только по спецпропускам".

Но, кажется, и это препятствие не смутило молодую девушку. Через некоторое время, дверь с лёгким шипением отошла в боковую стену, а из черноты проёма, через порог выползло покрывало белёсого тумана, медленными клубами рассеивающееся над каменным полом. Это был конденсат от разницы температур в помещениях.

Шаба пошарила рукой по стене и дёрнула на себя торчащий из стены каменный уступ. Под потолком забрезжил голубоватый свет, исходящий из стеклянных трубок, осветив узкую каменную комнату, с какими-то покрытыми пылью приборами.

В центре комнаты стоял гранитный саркофаг, выточенный из единой глыбы. На нём лежала тяжёлая крышка из того же гранита, лишённая каких-либо украшений.

Шаба сцепила пальцы рук и выставила их вперёд ладонями. Послышался тихий скрежет камня: крышка стала медленно сдвигаться назад, словно нить в иглу, чётко войдя в стенную нишу за саркофагом.

Постепенно стало видно, что на дне каменного ящика лежит человеческое тело, замотанное в несколько слоёв потемневшего бинта, из-под которого шли тонкие металлические трубки, уходящие в пол.

Щёки Шабы порозовели, она смахнула с лица прядь выбившихся из-под шлема пшеничных волос, сняла стелс-накидку, и, вынув из рюкзака инструменты, стала аккуратно срезать бинты. Только внимательный наблюдатель уловил бы, как дрожат её пальцы.

-- До конца активации метаболических процессов осталось пять минут, -- внезапно произнёс механический голос сверху.

Шаба вздрогнула от неожиданности, замерла на некоторое время, но затем продолжила свое занятие.

-- Активация метаболических процессов завершена, пульс и давление в норме.

Раздалось тихое жужжание, и ложемент с телом, стал подниматься на уровень крышки саркофага.

Перед Шабой лежала абсолютно нагая стройная и прекрасная девушка. Следов бинта на коже почти не осталось: только несколько маленьких красных точек на руках и на теле показывали места соединения с аппаратурой жизнедеятельности. Черты спящей были так же утончённы, как и у взломщицы, но фигура более мускулистая и рельефная, хоть это и не портило гармоничных линий стройного тела. Скорее её можно было сравнить с грациозной пантерой, упругой, как сталь и сильной: плоский и плавный живот, стройные ноги, плавный изгиб изящной талии, упругая округлая грудь, напоминающая спелый сочный фруктовый плод, крепкая и длинная шея, тонкий волевой подбородок, губы, немного по-детски пухлые, но плотно сжатые, изогнутые дуги ресниц, острые росчерки бровей. И волосы, почти такие же густые, как у Шабы -- только цвета крыла ворона, с синеватым отливом, контрастирующие с почти абсолютно белой кожей. Лицо её было безмятежно.

Шаба наклонилась над ней, и провела языком по кончику соска её правой груди, затем поцеловала левую грудь, а потом припала к губам долгим и страстным поцелуем, так что было видно только её ритмично двигающийся затылок, с пышной гривой растрепавшихся лучисто-светлых волос, цвета пшеницы. Её правая рука скользнула на живот спящей девушки, а затем ниже, к промежности.

Наконец та издала приглушённый губами её гостьи, стон, и медленно подняв обнажённые белые руки, положила их ей на плечи.

-- Шаба, какой дивный сон мне снится, о боги ночи... -- слабым голосом, с лёгкой хрипотцой, произнесла пробудившаяся.