Эдгар Берроуз - Принцесса Марса. Боги Марса. Владыка Марса (сборник)

Справа от меня уселся Кантос Кан, а рядом с пустым сиденьем Деи Торис в огромном кресле устроился Тарс Таркас. Много лет назад этот трон сделали для него по моему распоряжению, чтобы громадному таркианину было удобно. Почетное место на Марсе всегда находилось по правую руку хозяйки дома, и Дея Торис закрепила его за нашим могучим другом, который часто наведывался в Гелиум.

Хор Вастус занимал почетное место за столом Карториса. Разговоров почти не было слышно. Вечер протекал тихо и грустно. Утрата Деи Торис была слишком свежа в памяти каждого, к печали добавлялся страх за безопасность Тардоса Морса и Морса Каяка, а также неуверенность в общей судьбе Гелиума – вдруг окажется, что город действительно лишился своего великого джеддака.

Внезапно наше внимание привлекли далекие голоса, будто бы кричало много людей: то ли гневно, то ли радостно – разобрать было невозможно. Шум все приближался. И тут в обеденный зал ворвался какой-то раб с воплем, что огромная толпа народа входит в дворцовые ворота. Через секунду следом за ним вбежал второй, хохоча и визжа как сумасшедший.

– Дея Торис нашлась! – заорал он во все горло. – Посланник Деи Торис!

Я не стал слушать, что он еще скажет. Чтобы добраться до огромных окон, выходивших на дорогу к главным воротам, надо было пересечь зал. Не теряя времени на обходной маневр, я одним прыжком перемахнул через столы и головы гостей и выскочил на балкон. В тридцати футах подо мной лежал алый газон, за ним толпились барсумиане и глазели, как ко дворцу спешит всадник на здоровенном фоате. Я спрыгнул на землю и побежал навстречу.

Приблизившись, я увидел, что на фоате сидит Сола.

– Где принцесса Гелиума? – закричал я.

Зеленая девушка соскользнула с могучего скакуна и бросилась ко мне.

– О мой принц! Мой принц! – воскликнула она. – Она пропала! Ее схватили черные пираты Барсума!

Зеленая девушка соскользнула с могучего скакуна и бросилась ко мне.

Я привел Солу в обеденный зал дворца, и после того, как она, согласно обычаям зеленых марсиан, приветствовала своего отца, мы услышали от нее историю паломничества и пленения Деи Торис.

– Семь дней назад, после разговора с Сатом Аррасом, Дея Торис попыталась посреди ночи выскользнуть из дворца незамеченной. Хотя я не слышала ее разговора с Сатом Аррасом, мне стало ясно: случилось то, от чего принцесса впала в отчаяние. А когда я обнаружила исчезновение госпожи, мне не нужно было объяснять ее цель.

Я быстро разбудила десяток ее самых преданных стражей и сообщила им о своих страхах, и они сразу решили последовать за нашей любимой принцессой куда угодно, даже к священной реке Исс и в долину Дор. Мы пошли следом за ней. С принцессой был только преданный Вула, гончий пес, и никого больше. Заметив нас, она разгневалась и приказала всем вернуться во дворец, но мы впервые отказались повиноваться, и, когда госпожа поняла, что ей не позволят отправиться в долгий путь в одиночестве, она заплакала и обняла нас. Затем среди ночи мы все вместе двинулись на юг.

На следующий день наш маленький отряд набрел на стадо некрупных фоатов, и дальше мы уже ехали верхом. Мы скакали очень быстро, стремясь на юг, пока наконец утром пятого дня не увидели огромный воздушный флот, летевший на север. С кораблей нас заметили раньше, чем мы сумели найти укрытие, и вскоре нас окружило множество чернокожих. Телохранители принцессы отважно сражались, но их вскоре одолели. В живых остались только Дея Торис да я.

Когда принцесса поняла, что попала в когти черных пиратов, она попыталась лишить себя жизни, но один из них отобрал у нее кинжал, а потом нас обеих связали, чтобы мы не могли шевелить руками.

Захватив нас в плен, корабли продолжили путь на север. Во флотилии было около двадцати больших судов и множество быстроходных крейсеров поменьше. В тот вечер одна маленькая лодка ушла далеко вперед, а потом вернулась с пленницей, краснокожей девушкой, которую пираты поймали в холмах – по их словам, прямо под носом у трех военных кораблей красных марсиан.

Из обрывков разговоров, которые мы слышали, было ясно, что черные пираты ищут беглецов. Они явно считали молодую женщину важной пленницей, потому что командир флотилии очень долго и сердито говорил с ней наедине. Потом ее связали и бросили в то же помещение, где находились Дея Торис и я.

Новая пленница была очень красивой. Она рассказала Дее Торис, что много лет назад отправилась в добровольное паломничество от двора своего отца, джеддака Птарта. Ее звали Тувия. Потом принцесса Птарта спросила Дею Торис, кто она, и, когда услышала ответ, упала на колени и целовала связанные руки госпожи, уверяя, что не далее как этим утром была вместе с Джоном Картером, принцем Гелиума, и его сыном Карторисом.

Дея Торис сначала не могла в это поверить, но потом девушка поведала ей о странных приключениях, которые выпали на ее долю с тех пор, как она встретилась с Джоном Картером, и о том, что говорили ей Картер, Карторис и Ксодар о своих испытаниях в землях перворожденных. И тогда Дея Торис поняла, что речь действительно идет о ее муже, принце Гелиума. «Кто же еще на всем Барсуме, кроме Джона Картера, смог бы совершить такие подвиги!» – воскликнула она. А когда Тувия рассказала, как он предан своей супруге, Дея Торис не выдержала и заплакала, проклиная Сата Арраса и жестокую судьбу, которая увела ее из Гелиума всего за несколько дней до того, как должен был вернуться ее возлюбленный лорд. «Я не виню тебя за то, что ты его полюбила, Тувия, – вздохнула Дея Торис, – и вполне могу поверить, что твоя привязанность к нему чиста, судя по искренности твоего признания».

Флотилия летела на север почти до границ Гелиума, но в прошлую ночь пираты пришли к выводу, что Джона Картера им уже не поймать, и потому снова повернули на юг. Вскоре после этого какой-то чернокожий вошел в наше помещение и вытащил меня на палубу. «В землях перворожденных зеленым делать нечего», – заявил он и, с силой толкнув меня, сбросил с палубы корабля. Видимо, это показалось ему самым простым способом избавить судно от моего присутствия и одновременно убить меня.

Но тут вмешалась благосклонная судьба, и я каким-то чудом избежала смерти, отделавшись несколькими ушибами. Корабль двигался очень медленно, и при падении за борт во тьму я содрогнулась при мысли об ужасном расстоянии до земли – ведь флотилия весь день шла на высоте в несколько тысяч футов. Но, к моему крайнему изумлению, я рухнула на мягкий ковер из растительности, пролетев не больше двадцати футов. Казалось, киль корабля в тот момент едва ли не задевал траву.