Гарм Видар - Критическая точка

"Как хочешь?! Легко сказать: как хочешь! - раздраженно думал Сидоров целеустремленно шагая к уже опробованной двери с большой медной ручкой. Если бы я еще знал: КАК хочешь!"

- Если бы знал, то наверняка придумал бы новое оправдание, - сказал ехидный голос за кадром, но Сидоров уже успел "дойти до ручки" и не стал оглядываться.

Дверь бесстыдно распахнулась, и Сидоров, споткнувшись о порог, стремительно полетел внутрь...

- Орел наш Сидоров парил, призывно перья растопырив, - противным голосом прокомментировал Голос за Кадром.

Сидоров не ответил. Лежа ничком, лицом в придорожную пыль, Сидоров старался ни о чем не думать.

"Не думать! Не думать! Не думать!!!" - обреченно думал Сидоров.

- Как ты, Сидоров, думаешь? - спросил Голос за Кадром.

"Обычно молча..."

- ...озимые не померзнут? Зима в этом году наверняка будет суровой.

- Зима в этом году будет! - неуверенно сказал Сидоров, не вставая. А за зимой возможно придет весна.

- Ага, - глубокомысленно поддакнул Голос за Кадром, - а за весной, скорее всего, наступит лето!

- Не хочу лето! - капризно сказал Сидоров. - Хочу чтобы была весна!

- Ну что же, весна, так весна! Ты сам напросился, Сидоров!

"Ну чего он меня постоянно запугивает?!!"

Сидоров быстро, но осторожно поднял голову и увидел, что рядом с ним, действительно, стоит самая настоящая "весна", причем даже не одна, а так: штук семь-восемь, в разных исполнениях. От очень дорогих инвалютных моделей, до упрощенного авосечного варианта (то ли секс-баба, то ли бой-баба, то ли просто супер-гражданка) соответственно в супере, а некоторые почти без.

Одна из "весен" чистила ногти, вторая - перышки, а третья - картошку. Две - вязали, а одна уже ничего не вязала вовсе. Три пели, причем голос был только у одной, но эта одна, как-раз молча смотрела в даль несусветную.

Зато все "весны" элегантно и ненавязчиво пританцовывали. Сначала каждая свой неповторимый танец оскорбленной индивидуальности, но постепенно убыстряя темп, они сплелись в экстазе, имитируя жутковатый хоровод, нечто на подобии остервенелых импровизаций на тему греческого танца "сиртаки", не прекращая при этом: вязать, стирать, жевать, читать, подмигивать, петь, мыть посуду; сорить деньгами, прибирать к рукам, неожиданно исчезать и внезапно появляться, манить и посылать к чертовой матери; пытаться любить, грозить судом и разделом имущества; даря и отнимая одновременно; обжигая огнем, когда от них веяло холодом; заставляя стучать зубами в огне; лишая воли, сил и разума одним взмахом крыла... Силы воли и воли разума... Разума силы и доброй воли... вплоть до истощения... отвращения... ощущения запущения, а так же вплоть до откровенного маразма...

Сидоров с трудом встал, но у него мгновенно закружилась голова, и он чуть не рухнул под стройные ноги стремительно порхающих весен.

- Какая я вся внезапная! - хором сказали "весны", ни на миг не замедляя исступленно-мятежного хоровода.

- Вся такая непредсказуемая и непредподлежащая!!! - самозабвенно щебетали порхающие "весны". - Вы знаете, у некоторых сексуально-активные точки находятся на коленных чашечках, а лично у меня - на кофейных, и не только на чашечках, но и на блюдечках! Хи-хи! Нет-нет, что вы!!! Я совершенно не пью! Ну, разве что по стаканчику...

У Сидорова потихоньку стало рябить в глазах: блондинки, брюнетки, рыжие, саловые, гнедые, чалые, в яблоках...

Весны на секунду отложили: вязание, посуду, картошку и подняли высокие хрустальные бокалы с запотевшими стенками:

- За любовь!

"Чокнуться можно!" - подумал Сидоров.

- Нельзя! - сказал Противный Голос за Кадром. - Тебе с ними не положено!

- Почему? - мрачно спросил Сидоров.

- Посуды на всех не хватит! - скабрезно хихикнул Голос за Кадром.

- Ничего, я как-нибудь из горлышка, - мучительно сглатывая прошептал Сидоров.

- Фи!!! Как дешево и неэстетично! - нежно проворковали танцующие весны, постепенно убыстряя свой чарующий бег. - На ходу, без соответствующей экипировки, сортировки, сервировки и закуски...

Но Сидоров похоже уже закусил удила...

- А гори оно все одним, но большим и синим пламенем! - в сердцах рявкнул ошалевший Сидоров.

- Ahtung! - дурным голосом откликнулся Голос за Кадром. - Pancer! Foiar!!!

Нервные языки голубого пламени взметнулись в небо, и Сидоров мгновенно оказался в огненном кольце. Один.

- Не оглядывайся, Орфей, - тихо сказал грустный Голос за Кадром. Христом богом прошу, не надо!

"Господи, - сгорбился Сидоров, чувствуя как его начинает знобить. Неужели я саламандра? Неужели я даже сгореть не могу спокойно, без фокусов, по человечески?"

- Иди Сидоров, иди...

Сидоров, послушно сделав шаг, нырнул в огненное безумие...

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ: САЛАМАНДРА

Сцена первая: Аберрационная

(те же,

но без женщин.

И снова,

сегодня

и всегда

на арене

несравненный Сидоров)

- Мне холодно!

- Это чистейшей воды иллюзия, Сидоров. Аберрационный дисбаланс ощущений: при откровенно воспаленном мозге - температура окружающей среды кажется несколько ниже реально наблюдаемой.

- Разве сегодня среда?

- Фи, Сидоров! Я никак не ожидал от тебя столь банальной остроты. Сегодня естественно понедельник, и число, опять же конечно, тринадцатое. Но не в этом суть! Ведь ты же метишь в Великие, Сидоров, соответственно каждая твоя фраза, каждая, пусть даже самая мелкая, мыслишка, должны органично прилипать к памяти, как в бане липнет березовый лист к голой...

- Очень нетрадиционное соседство: мысль и голая...

- Ты же знаешь, Сидоров, что в определенных кругах это очень распространенный симбиоз.

- Порой мне кажется, что даже доминирующий, причем особенно не скованный рамками определенных кругов.

- Ну, Сидоров, не преувеличивай! Не надо проецировать неполадки собственной системы пищеварения на наш, такой разнообразный и еще более неожиданный мир. Или тебе Сидоров скорее импонирует Иной?

- Мне кажется, что лично я, предпочитаю Внутренний.

- Одним словом, предпочитаешь жить иллюзиями?

- Это - три слова!

- Откуда столь воинствующий педантизм, Сидоров? Надо быть проще, доступнее...

- Этакой интеллектуальной девкой?

- Зачем же сразу девкой? Для начала можно, например, и... мужиком. Главное чтобы без интеллектуалистских перегибов. Проще надо быть, но серьезней. Как в столь зрелом возрасте могла сохраниться в такой дремучей неприкосновенности неожиданно инфантильно-гипертрофированная тяга к игре? Ведь все равно партнеров у тебя, Сидоров, раз два и обчелся. А по большому счету - один ты Сидоров, один как клистир во время исполнения своих служебных обязанностей.

- И один в поле такого напахать может, что потом никакого дерьма не хватит, чтобы все это напаханное поле удобрить, - мрачно сказал Сидоров и сделал шаг сквозь огненное кольцо.