Александра Флид - Порабощение

Услышав ее плач, из коридора ворвался Фиц. Он без разговоров сгреб Хельгу в охапку и вытащил ее из комнаты, невзирая на визг и горячее сопротивление. Маль осталась на полу, не решаясь подняться и выйти из приюта – ей казалось, что она не смогла бы сдержаться и совершила бы какую-нибудь ужасную глупость. Минуты тянулись бесконечно долго, а она все сидела на грязном ковре и глядела в стену, стараясь отключиться и ни о чем не думать. Крики Хельги звенели у нее в ушах, и по временам она зажимала их ладонями, хотя это совсем не помогало.

Через некоторое время заворчали моторы, и машины отъехали от приюта. Они увезли всех последних детей, Хельгу и двух девушек-помощниц. Маль все не поднималась с пола. Возвратившийся Фиц возмущенно выдохнул, а потом взял ее под мышками, пересадил на ближайшую кровать и бухнулся рядом. Потом вошла Син и тоже уселась рядом с ней, только с другой стороны. Тишина, наполнившая помещение, протянулась до самого вечера, и за это время никто из них даже не шелохнулся. Лишь когда стало совсем темно, Фиц встал, поправил брюки и сказал:

– Я пойду зажигать свет, а то со стороны темный приют будет выглядеть странно.

Маль и Син по-прежнему сидели неподвижно, но когда он вернулся, они обе встрепенулись и заерзали на своих местах, будто разом ощутив, что их тела затекли и онемели.

– Ты целый месяц работал на фильтрах, – хрипловатым голосом заговорила Маль. – Что ты узнал о них, кроме всего уже рассказанного?

– Не особо много. Там некогда думать – приходится постоянно следить за этими чертовыми решетками, а под конец дня все тело разваливается на части. Однако я уже понял, что воды действительно очень много. Ублюдки из Корпорации держат ее у себя, не отдавая в полной мере населению. Они лгут нам, говоря, что воды очень мало, хотя на самом деле там больше, чем достаточно. Подумать только, миллионы людей попались на удочку горстки самодуров и терпят этот обман десятилетиями. Еще я понял, что дойти до фильтров можно и с другой стороны. Когда моя смена отдыхала, я прощупал там кое-что. Думаю, смогу показать вам дорогу к фильтрам, используя уже известные подземные дороги.

Син улыбнулась:

– Все равно скоро за нами пришлют и убьют за то, что мы сделали. Нужно хотя бы на что-то посмотреть. Я к тому, что сходила бы и с удовольствием глянула на эти самые фильтры.

Маль присоединилась к ней:

– Было бы прекрасно побывать там, где так много воды. Вот поспим эту ночь, а потом обязательно пойдем туда.

Фиц уселся на прежнее место.

– Хорошо. Завтра купим защитные костюмы и повеселимся напоследок.

– И где это мы их купим? – засомневалась Син.

– На блошином рынке. Некоторые сотрудники раньше приносили их домой с работы, а потом по каким-то причинам не возвращались или просто… пропадали без вести. Костюмы оставались. В городе полно таких, и они никому не нужны, но их все равно выносят продавать. Без них нечего и думать, чтобы идти к фильтрам. До третьей сетки там полно необработанной воды, и она залетает везде, где есть свободное место.

Маль опустила голову и закрыла глаза:

– Как будто теперь есть смысл защищать нашу жизнь. Кажется, мы уже сделали все, что только можно.

В ту ночь они, как и в прежние времена, спали на полу, расстелив большое одеяло и позабыв о подушках. В доме было полно кроватей и отдельных комнат, но они слишком дорожили возможностью побыть рядом, пока это было возможно.

Темные переходы встретили их привычной сыростью и затхлостью. Вентиляция работала очень плохо – о безопасности бывших коллег Фица никто не заботился. Маль и Син держались друг за другом, впереди шел Фиц, и вся эта недлинная цепочка то вытягивалась во все три звена, то сокращалась в тех местах, где тоннель позволял идти вдвоем. Временами встречались отметки, оставленные ими еще в ту пору, когда они пытались искать фильтры самостоятельно. Напоминания о достаточно беззаботном времени.

Маль уверенно шла за Фицем, Син доверяла им обоим. Перед тем как уйти, они запаслись едой и водой на два дня пути, и Син в шутку сказала, что это похоже на то, что в прежней жизни предки называли «пикником». Постоянная ходьба и суета отвлекали ее от мыслей о дочери, и Маль была благодарна за возможность двигаться, а не сидеть на месте и предаваться мрачным размышлениям. В ее душе теплилась надежда на то, что там, в резервации, Хельга сможет вырасти достойно, без унижений и опасностей. Когда приют только получил все права, Фиц взял ее с собой в резервацию на два дня – тогда они приостановили работы на целую неделю, и Син осталась с Хельгой, как и в прошлый раз. Тогда-то Маль и утвердилась в своем желании отправить дочь именно к отмеченным – дети, которых они украли и обманом вывезли за город, были вполне довольны жизнью. У них всегда была еда, и за ними приглядывали другие люди. Это было не совсем тем, о чем она мечтала для своего ребенка, но в то же время в сотни раз лучше, чем жизнь городских сирот.

Каждый раз, когда Син или Фиц возвращались из поездки с очередной колонной, она спрашивала их, видели ли они других детей, и ей отвечали, что с ними все в порядке. Теперь оставалось надеяться, что этот порядок сохранится.

Время от времени они делали остановки, отдыхали, ели и говорили о разных пустяках. Так далеко Маль еще никогда не заходила, и теперь ей казалось, что поверхность земли отдалилась на невероятное расстояние, стала недосягаемой и недоступной. Словно здесь, под землей, существовал другой мир, в котором не было людей, забот и плохих воспоминаний. Были лишь только темные переходы, по которым змеились черные трубы, перекачивавшие живую и мертвую воду. Ей нравилось думать о том, что здесь никто не мог бы их достать.

– Было бы неплохо поселиться здесь, да? – спросила она во время очередного привала. – Никто не станет искать под землей. Я понимаю, что нам будет нечего есть и все такое, просто хочу помечтать.

– Я тоже сейчас думала о том, что здесь можно прятаться, – заулыбалась Син. – Безопаснее место и придумать нельзя.

Фиц один не разделял их светлого настроения.

– Допустим, что в короткие вылазки нас никто не поймает, и мы сможем запасаться едой, продавать ворованную воду и жить. Но придет время, и вас двоих не станет – я говорю как настоящая свинья, но что поделать, это же правда – и что я буду делать тогда? Нет, нам лучше попытаться сбежать к отмеченным.

Маль грустно покачала головой. Зачем травить душу ребенку? Она бы не поехала, даже если бы у нее была такая возможность. С каждым днем признаки угасания тела становились все явственнее, и она знала, что недалек тот день, когда она потеряет все волосы и станет уродливой старухой, на которую будет противно смотреть. Что за радость пугать ребенка и портить хорошие воспоминания? Син еще могла бы попробовать пожить в резервации, но и она не пожелала продлевать свою жизнь. Отказавшийся от ампулы с препаратом Фиц на самом деле тоже не горел желанием продолжать жить. О причинах такого решения Маль старалась не думать, поскольку его объяснения до сих пор казались ей слишком туманными и неправдоподобными.