Иван Быков - Унаги с маком или Змее-Week

Нестор попробовал перевоплотиться и тут же убедился в том, что Наставник был, как всегда, прав: кастом «Змей» действительно становился одним целым с терракотовым Нагом, придавал уверенности, позволял опереться при маневре. Нестор несколько раз крутанулся на месте, приноравливаясь к новым возможностям.

Хохот, гремевший над полем, оборвался и над головами Нагов зазвучал хорошо поставленный, «дикторский» голос. Он был монотонен, без всяких интонаций, а потому особенно страшен. Голос вещал:

В это время одна из Взвесей, тяжело припавшая почти до самой земли на ветвях Белого Ясеня, начала источать черный деготь. Деготь сперва медленно капал на землю у корней Мировой Оси, но частота, с которой падали черные сгустки, все увеличивалась и увеличивалась, пока деготь не заструился несколькими уверенными потоками. На земле эта чернота образовывала лужу, которая, разрастаясь, устремилась в сторону змеиных ратей. До Белого Ясеня было далеко, очень далеко, но Нестор заметил, что первые шеренги стали пятиться. И тут в дело вступили Наставники. Пурпурные Наги, расправив капюшоны, стегали хвостами тех, кто не хотел держать строй. Страшное дело — война. Иногда свои на войне страшнее чужих.

Голос продолжал декламировать:

Нестор уже слышал знакомое жужжание — приближался авангард иерофантова воинства: черные торсионные вихри бессмысленной информации.

Посреди долины, меж первой волной черной лужи и первым рядом Нагов стало вспучиваться мутным нарывом некое бесформенное образование. Наги-новички дрогнули. Работы у Наставников прибавилось.

Тут произошли сразу два изменения: во-первых, голос над головами Нагов, наконец, обрел интонации — он стал завывающим, грозным, почти звериным; во-вторых, пузырь посреди поля обрел форму. Нестор смотрел и не верил своим глазам. Этого просто не могло быть. Не могло быть и по здравому смыслу, если кто-то на этом поле еще сохранил здравый смысл. Не могло быть и по правилам этой жуткой игры, если у этой игры вообще были правила.

Первые ряды торсионных вихрей ринулись в бреющем пике на мечущихся в панике Нагов. Липкие струи били без разбору и по новичкам-неофитам, которые, может быть, всего несколько дней назад «сыграли в прятки» со своими Наставниками, и по самим Наставникам, которые яростно отплевывались то ядовитой слюной, то огненной пеной, сжигая и испаряя тысячами тысяч этих злобных черных тварей. Но вихрей было много, неисповедимо много. Но больше пугало другое: посреди поля стоял и мотал огромной черной головой еще не пришедший в себя после «рождения» Дракон.

Дракон был именно таким, каким и представлял его Нестор: могучие, пока еще не расправленные крылья величаво были сложены за шипастой спиной; смертоносные челюсти бессчетно и хаотично усеянны клыками; неимоверные размеры самого существа даже не поражали воображение — просто разрывали мышление в клочья. Это был Дракон. Но Драконы не участвуют в суетных склоках людей, Нагов, иерофантов… Не должны участвовать…

А голос надрывался:

Дракон расправил крылья и издал рев. Не рев — наверное, такова звуковая волна при термоядерном взрыве. И в этот же момент линия сражения докатилась до Нестора. Терракотовый Наг уже имел опыт общения с торсионными вихрями. Почему-то растерянности не было. Нестор методично, ритмично вращал могучим хвостом, быстро изворачивался, маневрировал так искусно, что липкие струи просто соскальзывали с чешуи или пролетали мимо.

По полю пауками бегали странные и отвратительные создания. Это были люди, совершенно не вооруженные. Они бегали, размахивая скрюченными руками, бубнили невразумительно либо истошно орали. Но сам вид их заставлял забыть о людской природе, само присутствие их в радиусе метра отбирало силы и заставляло сгнивать заживо. Это были городские маги.

Нестор, уворачиваясь от информационных струй, одновременно ядовитыми плевками (спасибо Третьему дну!) сбивал городских магов, стараясь не подпускать их ближе нескольких метров. Если бы не симбиоз с кастомом, то он был бы уже мертв. Некоторых магов он разил в мозг, гипнотически заставляя их бежать в панике. Но это требовало многих усилий.

Вокруг гибли не только вихри и маги — вокруг гибли Наги. Гибли во множестве: кто, окутанный черной паутиной, прекращал бороться за жизнь и замирал; кто бессильно полз, выл от боли, отступая и теряя при этом куски плоти, а вокруг радостно прыгали мерзкие полулюди; кто, отчаявшись, перевоплощался в человека и тут же растекался лужей, растворенный в черной кислоте.

И вот Нестор остался один среди врагов. Бой шел уже далеко за его спиной. Он устал. У него уже множество раз возникала мысль о перевоплощении, а значит, о гибели. Вот еще один уворот, уклон, вот еще один плевок, проход, вот еще один прыжок, взмах хвоста. Нестор понял, что умирает. Его опутали липкие нити, его окружили ползающие по-паучьи полулюди.

Нестор безнадежно бросил на землю, уже давно превратившуюся в жижу, две салфетки с «шариками мороженого», начертанными когда-то Семеном Немировичем на кухне в доме по Кисельной. Теперь у него оставалась только салфетка с печатью «ВРАЧ». Салфетки тут же превратились в пепел. Ничего не произошло.