Виталий Вавикин - КвазаРазмерность. Книга 6

– Новенький? – задал вопрос говорящий дом, не успел Мьюз отдышаться. – Мы любим новеньких. Поиграем?

Бывший агент Энрофы не ответил.

– Не капризничай! – промурлыкал дом и начал приближаться. – Меня зовут Лат-Ри, а тебя?

– Мьюз.

– Мьюз, – протянул нараспев дом. – Хорошее имя. Мне нравится… Давай поиграем, Мьюз.

Дверь в дом гостеприимно открылась. Мьюз замер, не зная, что делать.

– Не вздумай войти туда, – сказала женщина, образ которой был настолько уродлив, что хранитель подумал, не пробрался ли на территорию поселения дикий содомит.

У женщины была крохотная голова и огромные раскосые глаза, занимавшие большую часть лица. На голове красовались два пучка рыжих волос. Волосяной покров подчеркивал в ней жительницу Размерности, поскольку у коренных обитателей Квазара волосы на теле, как правило, отсутствовали. Если, конечно, образ уродливой женщины не был изменен – в последние время тенденция переписывать протоколы ТС становилась дурной модой богачей и преступников.

– Меня зовут Эсфирь, – представилась женщина.

– Мьюз, – ответил бывший агент Энрофы.

– И что привело тебя к нам, Мьюз?

– Легре.

– Легре? – большие глаза уродливой женщины начали вращаться быстрее.

– Что ты знаешь о нем? – спросил Мьюз, стараясь следить не только за говорящим домом и Эсфирь, но и за другими местными содомитами, выходившими из строений, чтобы посмотреть на новичка.

«Пожалуй, еще одной заварушки мне не пережить», – подумал бывший агент Энрофы.

– Легре сказал, что здесь я смогу получить ответы, – осторожно произнес он, не особенно надеясь, что с содомитами удастся вести диалог.

– Откуда ты знаешь Легре, хранитель? – спросил содомит-мужчина, выступая из толпы.

– А откуда ты знаешь, что я хранитель? – ответил вопросом на вопрос Мьюз.

– Когда-то я был таким, как ты, – он подошел ближе. – Теперь ты ответь на мой вопрос.

– Я познакомился с Легре много лет назад, когда скрывался в неиндексированных территориях от адептов. Легре тоже скрывался от кого-то, поэтому мы объединились.

– Легре скрывался от таких, как ты, хранитель, – сказал содомит-мужчина.

– В те годы я не был хранителем.

– Вот как?

– Это долгая история, истоки которой не касаются моей дружбы с Легре.

– Это уже не тебе решать, – вмешалась в разговор Эсфирь.

– Так вы не отрицаете, что знакомы с бывшим клириком?

– Нет, – осторожно произнесла уродливая женщина. – Но мы давно его не видели. У него свой путь. Как сказала одна сложная система КвазаРазмерности, способная предсказывать будущее, – у каждого из нас своя судьба, свое место в истории и свое время выходить на сцену жизни. Часть спектакля мы уже сыграли. Осталось выступить в финальной части. У Легре, согласно сценарию, выход состоялся чуть раньше.

– Понятно, – протянул Мьюз, решив, что общаться на старости лет с содомитами – это слишком даже для бывшего агента Энрофы. – Если бы я еще знал, что такое спектакль…

– Когда-то давно так называлась постановка, разыгранная актерами, которым заранее был известен финал.

– Понятно…

«Ну, точно сборище чокнутых, – подумал Мьюз. – И что самое печальное – Легре, кажется, действительно жил здесь».

– Не вижу ничего в этом печального, – вмешался в разговор еще один содомит.

Это был немолодой мужчина, и, когда он подошел ближе, Мьюз почувствовал, как обострились инстинкты, реагируя на исходившую от мужчины опасность.

– Меня зовут Фарон, – представился содомит, обернулся, бросив взгляд на женщину за своей спиной. – Это моя спутница Анк. Бывшего хранителя, не поверившего в твою историю, зовут Рафаэль, а с нашей молодой союзницей по имени Эсфирь ты, кажется, уже познакомился.

– Как вы смогли прочитать мои мысли? – спросил Мьюз.

– Ты слышал о нейропатах?

– Нейропатия не действует в Квазаре.

– Я хотел сказать, что технологии не стоят на месте.

– Нейропаты – это процесс эволюции, а не результат разработок ученых.

– Правда? – на губах Фарона появилась горькая улыбка. – И ты думаешь, что они могли появиться, если бы Размерность не была пронизана нейронными сетями? Нет, мой юный друг, сейчас такое время, что эволюцию человечества диктует не природа, как раньше, а технологический прогресс.

– И какой технологический прогресс позволил вам читать мысли в Квазаре?

– А какой активировал твои сверхспособности? – Фарон широко улыбнулся, увидев растерянность на лице собеседника. – Иногда в нашей жизни многое определяет случай. Конечно, найдутся те, кто станет утверждать, что все прописано в плитке многоуровневости бытия и каждый наш шаг предрешен, но я не сторонник подобного фатализма.

– Легре говорил мне, что узнал секрет вечной жизни. Ваши слова имеют к этому какое-то отношение?

– Не только слова, но и вся моя история, – новая улыбка появилась на губах Фарона. – Полагаю, ты знаешь, что миры материи и энергии разделяют временные мембраны. В некоторых местах грани со временем теряют прочность, становятся тоньше, позволяя одному миру просачиваться в другой. Квазацентристы считают, что подобное происходит незадолго до очередной перезагрузки нашего мира.

– Я не верю в учения тех, кто занимался поисками центра мира и считал, что существование миров зависит от воли и потребностей Архитектора.

– Не веришь всем сердцем или отрицаешь потому, что подобное не вписывается в догмы Всемирной иерархии?

– Что это меняет?

– Ничего, если не считать, что ученые Энрофы не отрицают существование Архитектора мира.

– Я уже давно не имею ничего общего с Энрофой.

– А то, что клирики спонсировали исследования квазацентристов, для тебя не имеет значения? То, что базы класса «Виадос», занимавшиеся поиском и изучением тонких граней, спонсировались Иерархией, – тоже неважно?

– Что это меняет? Клирики старались сохранить мировой порядок, не позволив частным компаниями заняться разработками альтернативных источников энергии.

– Поверь мне, мировой порядок бы не рухнул, закончи квазацентристы свои исследования. Просто клирики испугались, что на новом этапе развития жизни Всемирной иерархии не нашлось бы места.

– Допустим, в этом есть доля истины, – согласился Мьюз. – Но какое это отношение имеет к… – он замолчал, не зная, как передать детали разговора с Легре.

– Ты хочешь спросить, как это связано с вечной жизнью? – не стал ходить вокруг да около Фарон.

– Я не верю в вечную жизнь, – спешно ответил Мьюз. – Мне просто интересно: как мой старый друг смог сохранить молодость? Клирики считают, что это может быть как-то связано с тем, что он некогда изучал возможность перекачивания энергии Подпространства в материальный мир посредством тонких граней временных мембран.