Виталий Вавикин - КвазаРазмерность. Книга 6

Агентство базировалось в жилом комплексе Isistius labialis, и весь персонал его состоял из двух человек. Их звали Окс и Лиор, и если бы Эсфирь не появилась в их жизни, то им пришлось бы закрыть «Ксанет» и вернуться к нищенскому существованию: Лиор продавал свое тело туристам, не желавшим совершать перенос сознания в тело клона, а Окс работал третьесортным строителем.

«Но почему именно эта пара неудачников?» – ломал голову Рахаб, недоумевая, зачем они должны делиться с ними передовыми технологиями и экспериментальными разработками. Еще больше вопросов вызывало то, что общаться с ними должна Эсфирь. «При чем здесь вообще эта чокнутая?» – ломал голову Рахаб, надеясь, что Легре сможет дать вразумительный ответ, но бывший клирик, затаившийся на время в неиндексированных территориях Квазара, сказал, что нужно ждать.

– Время покажет, – многозначительно произнес он во время короткой встречи с Рахабом, напомнив тому служителей Иерархии, которые любили подобные изречения.

Разработка препаратов, способных подавить агрессию Эсфирь, была поручена сторонним инженерам Размерности, специализирующимся на взаимодействии современных лекарственных препаратов с интегрированным жидким чипом.

– Ты понимаешь, что если инъекции не сработают, то я начну убивать людей? – спросила Эсфирь Фарона.

Он предпочел промолчать, ограничившись едва заметным кивком.

– Мое место здесь, в поселении содомитов! – гневно заявила Эсфирь, хотя знала, что в конечном счете все равно согласится. Как бы там ни было, но о созданной Чанго программе, назвавшей себя Юмико, она была наслышана. Так что оставалось смириться и вернуться в Размерность, уповая на гениальность ученых, разработавших специально для нее препарат для подавления агрессии.

Когда сознание Эсфирь, покинув Квазар, вернулось в оставленное в Размерности тело, то первым, что она увидела, стало лицо Рахаба, склонившегося над капсулой, в которой лежала Эсфирь, и готового сделать инъекцию, как только она очнется. Игла проткнула шею, изогнулась, находя яремную вену, и впрыснула в кровь препарат, который должен был заблокировать часть сдвоенного мозга. Эсфирь вздрогнула, вытаращив от неожиданности и без того огромные глаза. На их поверхности отражалось напряженное лицо Рахаба, а в глубине… В глубине зарождалось безумие. Эсфирь чувствовала это и проклинала инженеров, совершивших просчет, добавив в инъекцию необходимые наноэлементы для блокировки защитных систем жидкого чипа – он воспринимал препарат для подавления агрессии как яд и спешно перерабатывал смесь, превращая в энергию.

Эсфирь сделала глубокий вдох, чувствуя, как вместе с воздухом грудь заполняет раздражение, желание причинить кому-нибудь боль, медленно забирая жизнь: капля за каплей, глядя в глаза, пока взгляд жертвы не погаснет.

– Идиоты! – сквозь зубы прошипела Эсфирь на Рахаба. – Не знаю, кто вам разрабатывал препарат, но он не работает.

Она вскочила, собираясь ударить нейропата по лицу, уже представляя, как сломает ему нос и полюбуется брызнувшими кровью и слезами, которые не успеет переработать жидкий чип. Но едва она оказалась на ногах, как препарат, пусть не идеально, но начал действовать. Эсфирь замерла, пытаясь собраться, взяв под контроль эмоции. Привычное для Квазара равновесие чувств раскачивалось, не желая остановиться посередине. Внутренние восприятия то полностью угасали, звеня пустотой, то вспыхивали, возводясь в абсолют.

– Ты в порядке? – осторожно спросил Рахаб.

– Не знаю, – честно призналась она.

– Все еще хочешь причинять людям боль?

– Да, но желание убивать стало меньше.

– Это хорошо.

– Отнюдь, – Эсфирь заглянула ему в глаза. – Я нахожусь на грани, понимаешь? Могу сорваться в любой момент. Сейчас, например, мне больше всего на свете хочется разбить тебе нос.

– Но ведь ты контролируешь это желание?

– Нет, просто чип с завидным постоянством не справляется с фильтрацией, позволяя разработанному вами препарату блокировать участки мозга. Причем, как мне кажется, дозы эти в разы превосходят запланированные, потому что вместо баланса чувств я переживаю полное отсутствие эмоций.

– Если ты можешь контролировать себя, значит система работает.

– Не если, – скривилась Эсфирь. – Пока я могу контролировать себя.

– Препарат рассчитан на сутки твоего пребывания в Размерности.

– Надеюсь, что ваши химики не напутали в расчетах, – Эсфирь сжала руку в кулак так сильно, что затрещали суставы.

Встреча с Оксом и Лиором обещала превратиться в безумное шоу, если, конечно, она не потеряет контроль и не прикончит их раньше, чем передаст экспериментальную разработку объединения группы людей в нейронную сеть, позволяя одному пользоваться при необходимости мозгом другого, нагружая дополнительными вычислениями и анализами, перенаправляя нейронные информационные потоки, а другому выкачивать из напарника требующуюся энергию. Таким образом один из участников сети превращался в гения, а другой в атлета, способного одолеть группу противников, каждый из которых при обычных обстоятельствах мог бы разделаться с ним, не прилагая особых усилий.

Больше месяца Эсфирь потратила, пытаясь разобраться в деталях изобретения и возможных сферах его применения. Ничего конструктивного в голову не приходило, и она готова была уже признать, что слишком долго живет в Квазаре и разучилась понимать мир Размерности, когда Фарон устроил ей встречу с разработчиками, которые признались, что и сами не знают, куда пристроить свое детище.

– Если бы не вы, то проект можно было бы считать бесполезным, – сказал один из них. – Как прерыватели Джорла, способные изменять образы и перенаправлять энергию нейронных сетей, превращая, скажем, теплый, уютный дом в адскую печь, где сгорает все живое.

– Боюсь, я слишком долго живу в Квазаре, чтобы знать о прерывателях, – призналась Эсфирь.

Согласно совету Юмико, она должна была назвать себя беглым содомитом, разработавшим экспериментальную технологию, которую хочет испытать на представителях агентства «Ксанет». Срок тестирования формально ограничивался тремя годами, хотя в действительности никакого обещанного Эсфирь саморазрушения имплантатов не должно было произойти. Юмико сказала, что срок в три года необходим, чтобы потом привести «Ксанет» в поселение содомитов, дав толчок более глобальным событиям. О том, какими именно будут эти события, Юмико не сообщала, впрочем как и обычно. Нейропаты, способные видеть ее, могли либо верить ей на слово, либо игнорировать, используя иные программы для модуля эмпатии. Но, так или иначе, каждый нейропат знал, что они продолжают жить в КвазаРазмерности и развиваться только благодаря советам программы, созданной нейропатом первой волны по имени Чанго.