Виталий Вавикин - КвазаРазмерность. Книга 6

– Не понимаю только, какого черта нейропаты и созданная для них программа лезут в нашу жизнь, – ворчала Эсфирь, общаясь с Легре, после встречи с Оксом и Лиором. – Эти парни неудачники, а само агентство «Ксанет» – та еще шарашкина контора. Ума не приложу, как они смогут дать толчок более глобальным событиям? Даже получив сверхспособности, они остались жалкими посредственностями.

– Может быть, поэтому тебя и не считают способной предсказывать будущее? – снисходительно улыбнулся Легре.

– Иногда не нужно быть предсказателем, чтобы понять – «Ксанет» безнадежен, – отмахнулась Эсфирь, но не прошло и года, как дела агентства пошли в гору.

Казалось, что им действительно под силу решить любую задачу, которые становились все сложнее и сложнее. Цены за услуги росли; люди, обращавшиеся в «Ксанет», располагались все выше и выше на социальной лестнице.

Когда Юмико отправила Туреллу и Рахаба похитить мальчика-нейропата, показав ему терминалы нового образца, надеясь, что его отец, крупный арендодатель Isistius labialis по имени Демир, начнет спонсировать проект, никто не думал, что вместо сотрудничества он обратится в «Ксанет», отправив Окса на поиски разработанной Чанго программы, чтобы выяснить ее настоящее влияние на нейропатов. Никаких других целей Демир не преследовал и тем более не собирался спонсировать запрещенные Иерархией проекты.

На тот момент Окс и Лиор думали, что скоро эксперимент Эсфирь, объединивший их в сеть, закончится, поэтому, отправляясь на поиски программы для нейропатов, разработанной Чанго, они ставили целью не только помочь клиенту, но и найти Эсфирь, уговорив оставить им сверхспособности. Если бы они не преследовали личные цели, то никогда бы не сунулись в поселение содомитов. Не приди в тот день Эсфирь на помощь, Окс и хозяйка куба, доставившая его в поселение, погибли бы от рук диких содомитов, рыщущих в округе в поисках жертв. Точка сборки хозяйки куба имела неопределенный коэффициент восприятия, и Эсфирь старалась как можно реже смотреть на нее, потому что эти постоянные смены лиц и фигур начинали раздражать, выводя из себя, словно она снова оказалась в Размерности, где безумие крадется за ней по пятам.

– В таком случае постарайся держаться от нее подальше, – посоветовал Фарон, увлеченный разгадыванием ребусов Юмико.

Программа Чанго плела сложный узор на ковре жизни. Никто не знал, к чему все это приведет, но время показало, что Юмико можно верить.

– Когда-то давно люди говорили, что дорога в ад вымощена благими намерениями, – сказала Эсфирь, обращая внимание Фарона на то, что влияние и значимость решений программы Чанго увеличиваются как снежный ком. – Она завоевала наше доверие на мелочах, но что если, когда настанет время серьезных решений, она сыграет против нас?

– Против нас? – старый инженер, получивший вечную жизнь, снисходительно улыбнулся. – И на чьей стороне, по-твоему, она выступит?

Эсфирь пожала плечами, признавая, что пока на этот вопрос у нее нет ответа.

– Почему бы тебе просто не признать, что ты боишься того, что не можешь объяснить? – спросил Фарон.

– Мы можем объяснить. Ты сам говорил, что в создании Юмико практически нет заслуги Чанго. Конечно, можно считать его программу выпадающим уравнением схем жизнеустройства, наделяя ее божественным провидением и волей чуть ли не самого Архитектора мира, но что если это просто набор случайностей и ошибок, тянущийся из далекого прошлого?

– У тебя есть идея, как это проверить?

Эсфирь промолчала, понимая, что вопрос риторический.

– Я просто хочу сказать, что не нужно слепо доверять Юмико, – проворчала она. – Кем бы программа Чанго себя ни считала, но пока нам известно лишь, что она может общаться только с нейропатами и не имеет к простым людям никакого отношения.

– Разве сотрудничество Легре с группой Рахаба и Туреллы не доказывает, что нейропатам можно верить?

– Это доказывает мне лишь то, что они, как любой другой вид, хотят развиваться, совершенствуя свои навыки, чтобы выжить, вытеснив другие виды. Так сделали когда-то люди по отношению к животным, теперь, я не исключаю, нечто подобное могут предпринять нейропаты в отношении простых людей. Посмотри, каким ученые Энрофы видят мир будущего! Разве там есть место для обычных людей? А все эти разработки бестерминальных переходов? Разве их смогут совершать люди без сверхспособностей? Я уже не говорю о том, что нейропатов становится все больше и силы их увеличиваются. Сейчас было три волны людей со сверхспособностями. Многие считают, что это финальный аккорд природы в эволюционном процессе, позволяющем человеку приспособиться к новой среде обитания в нейронных сетях, но что если первые три волны были началом и люди продолжат меняться, пока не сформируют новый вид? Вспомни, кто был прародителем человечества. Разве сейчас мы имеем много общего с приматами? Я говорю не о физических сходствах и различиях. Меня заботит построение мира. Если верить ученым Энрофы, то мир будущего, который лежит не за горами, будет кардинально отличаться от нынешнего.

– И что ты предлагаешь? – на губах Фарона появилась едва заметная улыбка. – Затормозить прогресс невозможно.

– Я не говорю, что мы должны затормозить его. Но разве кто-то запрещает нам самим выбирать свою судьбу? Что если немного скорректировать направление?

– Ты предлагаешь выступить против нейропатов? – опешил старый инженер.

– Я предлагаю дать миру шанс, а не толкать его в пропасть, где ценности, на которых он держится, канут в небытие. Почему мы должны отказываться от чувств только из-за того, что они выгорают у нейропатов? Давайте создадим третий уровень реальности, где будут жить те, кто по доброй воле или в силу врожденных изменений утратил свою человечность?

– Говоришь так, словно нейропаты уже не люди, – подметил Фарон.

– Пока еще люди, потому что, лишившись эмпатии и других реакций на внешние раздражители, они вынуждены подчиняться законам и правилам нашего мира, где существуют понятия добра и зла, порока и добродетели, любви и ненависти. Но попробуй представить, какими станут нейропаты, если им не нужно будет притворяться и подстраиваться под старые как мир ценности?

Теперь пришел черед промолчать Фарону.

– Я не говорю, что мы должны бороться с нейропатами, – продолжила Эсфирь. – Но что мешает нам бороться за жизни простых людей устаревшего вида, как называют нас нейропаты? Почему, имея средства и возможности, мы должны передавать их тем, кто вытеснит нас из этого мира? Почему должны подыгрывать им, вместо того чтобы думать о себе?

– Ты сейчас говоришь о чем-то конкретном или просто обобщаешь? – осторожно спросил Фарон.