Виталий Вавикин - КвазаРазмерность. Книга 3

– Как нейропатов?

– Что?

– Вы можете с ним читать мысли друг друга или что-то другое?

– Он может подключаться к моему мозгу, а я выкачиваю из него необходимую мне кинетическую энергию.

– Необходимую для чего?

– Для драки, например. Иногда силы неравны и нужно либо звать на помощь, либо заимствовать у Лиора дополнительные ресурсы.

– Как я понимаю, это работает только в Размерности?

– Да.

– Жаль. Когда доберемся до поселения содомитов, думаю, нам бы понадобилась возможность выкачивать из других необходимые для драки силы.

– Главное найти Эсфирь. Дальше, надеюсь, она сможет прикрыть нас.

– Не забывай о Сво-Доше и об обещанных разработках альтернативных двигателей.

– Конечно, – отмахнулся от женщины Окс, сделав это слишком небрежно, чтобы она поверила.

– Даже не думай обмануть меня, – предупредила Джиль-Ла.

– Конечно, – сказал Окс.

– Думаешь, я шучу? – ощетинилась женщина с лицом неопределенного коэффициента восприятия.

– Никогда.

– Думаешь, – прошипела Джиль-Ла и сыпала угрозами последующие два часа, пока Окс, устав от этого, не заявил, что от него ничего не зависит.

– Это не я изобрел те чертовые альтернативные двигатели, – сказал он. – Я могу лишь пообещать сделать все, что в моих силах, чтобы достать тебе чертежи или работающий прототип. Остальное будет зависеть от случая.

– Вот теперь звучит правдиво, – одобрительно кивнула Джиль-Ла и переключилась на разговор о трудностях, с которыми они могут столкнуться, попав в поселение содомитов. – Согласно слухам, самое страшное позади, я говорю о «Сезоне любви», но свихнувшиеся ученые все время изобретают что-то новое. Последний человек, который недавно вернулся оттуда, говорит, что в поселении запущен проект «Мы – это то, что нас окружает».

– Что за человек?

– Такой же, как я, только не думай, что сможешь договориться с ним в обход меня. Здесь такое не приветствуется.

– Понятно. Что насчет проекта «Мы – это то, что нас окружает»? Еще одна извращенная фантазии наподобие «Сезона любви»?

– Глобальное замещение образов.

– Как в играх, площадки которых базируются в Подпространстве?

– Намного глубже. Меняется не только образ, но и восприятия, ход мыслей. Созданные протоколы взламывают базисные ядра личности, отраженные точкой сборки, добираясь до последних воспоминаний, на которых происходили микросбои восприятия, в результате чего появились свободные базовые ядра. Память в них долго не хранится, но если алгоритмы находят что-то, вызвавшее сбой восприятия, то восстанавливают угасающие данные и производят перекомпиляцию точки сборки, включая подмену центральных ядер личности… – Джиль-Ла выдержала паузу, вглядываясь Оксу в созданный точкой сборки образ его глаз. – «Мы – то, что нас окружает» – это проект, который превращает всех людей, зацикленных на чем-то так сильно, что появляются сбои восприятия, в предмет их одержимости.

– То есть Сво-Дош мог превратиться в альтернативный подпространственный двигатель?

– Вполне возможно.

– А что с сознанием?

– Все работает в соответствии с новыми восприятиями. Ничего человеческого не остается, кроме стержня сознания.

– То есть если это случится с тобой, то ты превратишься в куб переносов?

– Ну как-то так, да.

– И будешь думать как куб переносов?

– Думать я будут так, как думаю сейчас, но изменятся восприятия, а следовательно, и видение мира… Как думаешь, кем станешь ты?

– Думаю, никем не стану. У меня не было микросбоев восприятия, значит, и превращаться мне не в кого.

– Ты говорил, что работал когда-то строителем.

– С тех пор прошло много времени.

– А как же агентство?

– Думаешь, я превращусь в агентство? – рассмеялся Окс. – Не хочу тебя разочаровывать, но благодаря Эсфирь я вообще крайне нечувствителен ко многим вещам, которые заботят обычных людей. Мой друг пользуется не только участками моего мозга, но и забирает кучу эмоциональных эксцессов. Эсфирь пыталась изменить работу фильтров дополнительных чипов, но оказалось, что это необходимая мера, потому что чем меньше я переживаю, тем теснее наша с Лиором связь. Так что он, можно сказать, собирает в своих свободных ядрах личности сбои восприятия за двоих.

– Везучий ты, – улыбнулась Джиль-Ла, отправляясь подготавливать куб к прыжку. – Хотя у меня в семье подобной зависти достоин брат, – крикнула она обернувшись, и точка сборки, преобразовав желание говорить, донесла до Окса через стабильное пространство нужные слова. – Он всегда делал все, что хотел, а расхлебывали за него родственники.

– Да, знакомая история. У меня был друг, к которому неприятности словно магнитом притягивало.

– Если бы так было с Ингг-Ла, – сокрушенно покачала головой Джиль-Ла. – С моим братом все иначе. Он не жулик и не прохвост, как многие другие, которые занимаются поиском клиентов для терминалов Энрофы. Подобные хитрецы обычно ошиваются возле центров отправлений и точек энергетической сцепки. Они прохода не дают туристам и специально доплачивают владельцам кубов переносов, чтобы они сообщали информацию о тех, кто едва сводит концы с концами, чтобы можно было впарить им изношенных клонов, когда они решат посетить соседний жилой комплекс. Мой же брат не хочет продавать бракованный продукт, честно предупреждая о недостатках. Думаю, виной всему случай, когда он наслушался историй о жизни в Размерности и сбежал из дома. Он украл ключи доступа к семейному счету. Накопления были небольшими, поэтому ему пришлось покупать самого дешевого клона, который был на рынке Квазара в районе жилого комплекса Galeus longirostris. А куда же еще мог отправиться молодой идеалист, как не в центр мира! Вот только о запланированных свершениях не могло быть и речи. Клон, в котором он оказался, был настолько плох, что брат застрял в Galeus longirostris на несколько лет. Ему повезло, и на него вышли хранители, которых заинтересовали странные перепады активности сбоившего жидкого чипа клона. Поэтому они нашли Ингг-Ла и отправили в исследовательский центр, где ученые смогли проследить нейронный след до незаконного терминала, который спустя несколько дней был закрыт хранителями. Клиентов у терминала было немного. Хранители нашли каждого клона и вернули их в Квазар, прежде чем закрыть незаконный терминал и уничтожить тела клонов. Подключение брата было решено оставить активным, пока ученые не разберутся в природе сбоев жидкого чипа его клона, который не позволял подключиться к нейронным сетям и воспользоваться капсулой терминала… В общем, вернувшись, он сделал смыслом своей жизни работу с туристами, которые не могут позволить себе официальные терминалы и проверенных клонов. Ингг-Ла работает с незаконными терминалами, проверенными лично. Ни один турист, который воспользовался его услугами посредника, не пострадал и благополучно вернулся из Isistius labialis обратно в Квазар. Жаль, что подобный альтруизм не окупается и брат все глубже и глубже увязает в долгах, с которыми приходится разбираться его семье. Но ему, кажется, нет до этого дела. Я пыталась ему объяснить, что помогая одним, он вредит другим, заставляя их платить за его доброту, но… – Джиль-Ла помрачнела. – У твоей подруги в поселении содомитов случайно нет лекарства от альтруизма?