Майкл Салливан - Полый мир

— Нет, подожди! Это не так важно… по правде говоря, это довольно неловкий вопрос. Вот в чём дело: Пол передал мне некоторую информацию, но я потерял эту запись. Я надеялся, может, ты отправишь её заново Абернати? Это возможно? Я бы предпочёл не привлекать к этому самого Пола. Надеюсь, ты понимаешь. Мне, как геоманту, не хотелось бы, чтобы все узнали о том, что я совершил ошибку и потерял что-то важное.

Пакс нервно глянул на Эллиса. Тот скрестил пальцы на удачу.

— Какую информацию? — спросила Балмора. Без подозрения в голосе, безо всяких эмоций вообще, отчего Эллис забеспокоился. Прежнее дружелюбие исчезло, но ведь Глас была роботом, так что, возможно, он зря волновался?

— Всё, что у тебя есть о Рене.

Эллис с удивлением посмотрел на Пакса. Они собирались спросить, для чего Пол впервые обращался к Гео-24. Ни о каком Рене и речи не шло.

— Рен? Вы знаете их номер?

— Нет, по-моему… просто Рен.

— Нет, я… подождите… да, вот. Но у меня есть только координаты портала, которому приписано это имя.

— И где это?

— Северо-американская плита, умеренный пояс, квадрант Гурона.

Пакс тихо прошептал Эллису: «Мы оттуда пришли».

— Ты могла бы… э… — Пакс потянулся за портоколом. — Можешь назвать точные координаты?

Глас произнесла совершенно непонятный Эллису набор цифр и букв, который Пакс лихорадочно набрал их на своём крохотном устройстве.

— Спасибо. Попрощайся, Абернати.

— Благодарю за то, что уделили нам время, — произнёс Абернати.

Он завершил звонок, и Пакс упал на белый диван, уставившись на портокол.

— Итак, у нас есть место. Мы вернулись туда, где всё началось, — в музей Форда.

— Я ничего не понимаю, — сказал Эллис. — Кто такой Рен? Ты вспомнил тогда про него в кабинете Пола. Почему?

— Я думаю, именно этот Рен за всем и стоит. Самозванец-Пол, и даже убийца Гео-24 получали указания от Рена — Рена без номера, Рена Ноль. — Пакс взял в руки небольшую белую диванную подушку и обнял её. — Я никогда не встречал Нуля или оригинала… ну, кроме тебя, конечно. И я никогда не слышал о Рене, а они живут на поверхности.

— Но откуда ты знаешь о Рене?

— Пол… лже-Пол назвал их имя.

— Нет. — Эллис покачал головой. — Пол его не называл. Это ты первым сказал про Рена.

— Ну, значит, я до этого где-то услышал.

— Где?

Пакс вздохнул.

— Эллис Роджерс, ты мне доверяешь?

— Да.

— Тогда если я скажу, что у меня есть серьёзные основания считать, что за убийствами стоит некто по имени Рен, можешь мне просто поверить и не расспрашивать, откуда я это знаю?

Эллису не нужно было раздумывать. Он доверял Паксу. Доверял больше, чем кому бы то ни было в своей жизни. Пакс был единственным, кто доказал — и не раз — что в первую очередь заботится об Эллисе. Мать всегда требовала от Эллиса больше, чем предлагала взамен, считая, что с неё достаточно было дать ему жизнь. А Пегги всю свою любовь отдавала Айзли, ничего не оставляя мужу. Пакс же просил мало, дарил много и даже был готов умереть ради Эллиса — хотя они только познакомились. И тем не менее Эллису было больно обнаружить между ними этот барьер. Пакс таил от него какой-то секрет.

— Наверное, — ответил Эллис. — Но разве ты мне не доверяешь? Я думал, мы всё-таки… не знаю, ближе стали? Ты как-никак разрешил мне охотничьим ножом тебе плечо вскрыть. — Он улыбнулся.

Пакс, тяжело дыша, уставил взгляд в подушку.

— Неужели у тебя нет тайны, которой ты бы не хотел делиться? Пока что, по крайней мере?

Эллис увидел на миг висящего в гараже Айзли и кивнул.

— Твоя правда.

— Если тебе будет легче, — мягко произнёс Пакс, — я никому об этом не рассказывал. Но если и расскажу когда-нибудь, то тебе, Эллис Роджерс. Я думаю, ты не осудишь меня так, как другие. Так что, может быть, однажды ты расскажешь мне свой секрет, а я тебе — свой.

Эллис снова кивнул, хотя сомневался, что когда-нибудь признается Паксу об Айзли. Пакс его просто никогда не поймёт.

— Ну что, отправимся на поиски Рена?

— Я отправлюсь, — твёрдо, едва ли не с вызовом, ответил Пакс.

— И как это понимать?

— Это мой долг. Задача посредника — хранить мир. Я не могу позволить убийцам продолжать своё дело.

— Так, а я?

— Тебя они и ищут. Довольно глупо будет брать тебя с собой. — Пакс отложил подушку и поднялся с дивана. — Это опасно, Эллис Роджерс. Тебя это не касается. Разве ты посредник?

— Я инженер, но скажи мне вот что… у тебя есть пистолет?

— Нет, конечно. — Пакс бросил взгляд на пояс Эллиса, и на его лице вновь мелькнул страх.

— А как думаешь, ещё у кого-нибудь пистолет есть?

— Нет.

Эллис улыбнулся.

— Значит, в вашем мире я настоящий Супермен.

— Супермен?

— Вымышленный герой со сверхъестественными способностями. Практически неуязвимый.

— Практически?

— Не придирайся к словам. Всё равно я слишком стар и болен, чтобы бегать от убийц.

Взгляд Пакса смягчился.

— Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

— Супермен, помнишь? — Эллис стукнул себя в грудь.

Пакс не улыбнулся. Видно, он ничего смешного в этой шутке не нашёл.

— Идём вместе. Хочешь или нет, но мы теперь команда. Плохой и хороший полицейский.

Посредник кивнул.

— Ты очень странный, Эллис Роджерс. — Он улыбнулся и добавил: — Мне это нравится. Давай я свяжусь с Ча. Лучше, чтобы кто-нибудь ещё знал о заговоре, в который входит даже Глава Совета. Вдруг мы не вернёмся с поверхности.

— Ты уверен, что можешь доверять Ча?

Пакс улыбнулся.

— Я посредник. Поверь, я хорошо разбираюсь в людях.

Оказавшись в Гринфилд-Виллидж второй раз за неделю, Эллис посмотрел на городок новым взглядом. То были не забытые останки человечества, но музей в самом музее. Прежде здесь хранились достижения первых двух столетий Америки, но идя с Паксом по дорожкам из гравия, Эллис понял, что теперь сам музей превратился в ценный артефакт. Урны вдоль главной аллеи с чёрными мусорными мешками не использовали по назначению, а отгородили, как важные экспонаты. Их участь разделила и будка кассира на входе, и банкомат, и телефон на стене, и туалеты с архаичными символами мужчин и женщин. Музеи стали частью истории, а старания людей сберечь своё прошлое — частью самой выставки.

Примерно в полдень Эллис с Паксом открыли портал у центрального входа и направились внутрь по дороге вдоль фонарей, изогнутых, как стебли колокольчиков, и домов эпохи Гражданской войны. Никто их не остановил, никто не встретил. Вокруг не было ни души.

— За музеем следят добровольцы, — объяснял Пакс, пока они шли по пустым улицам. — Я слышал даже, некоторые начали здесь жить — студенты, историки, профессоры, — но музей никогда не был особо популярен.

— И навряд ли будет после этого убийства.