Дмитрий Градинар - Настоящая фантастика – 2016 (сборник)

Сотрудники института – отдельная песня. Мужиков двое: Семен Михайлович да Игорь Васильев, девушек – двенадцать. Все либо аспирантки, либо вчерашние аспирантки. Все красавицы и умницы. Глаза разбегаются. Только и думаешь, какую бы на ужин пригласил, если б зарплата побольше была. Дресс-код отсутствует. Свитеры и джинсы органично соседствуют за круглым столом с платьями и деловыми костюмами.

Бутафорией здесь не пахло.

Есть много способов освоить бюджетные деньги под предлогом науки. В «Сколково» и «Роснано» это сделали масштабно и агрессивно. Но такие лакомые кусочки – только для своих, любимых. Люди, далекие от Кремля и местных губернаторов, действуют проще и нежнее. Можно выпросить целевое финансирование под заведомо фантастический проект. Можно, не забывая про откаты, приобрести дорогущие компьютеры и мониторы, можно купить для каждой машины лицензионный софт, можно обставить институт экологически чистой мебелью, проявляя заботу о сотрудниках, можно сделать из института шкатулочку, посадить в нее сговорчивых аспиранток, одетых проститутками, и пусть они целыми днями маникюром занимаются да кофе с коньячком организовывают. Запудрить мозги журналистам – не проблема. На журфаках математику не учат.

«Шкатулочка» для своих у Семена Михайловича получилась замечательная. Это я понял во время экскурсии. Уж больно все здесь гладенько да уютненько. На институт ни разу не похоже. Кто бывал в российских НИИ, тот меня поймет. Картинка вырисовывалась классическая. Семен Михайлович перед пенсией сорганизовал себе теплое местечко, в котором и глазам приятно, и кошелек не похудеет.

Но все оказалось не так просто.

Картинка поплыла, когда мне представили сотрудниц в операционном зале. Да, все красавицы как на подбор, но одеты прилично: ни одной юбки выше колена, ни одного глубокого выреза.

Дальше – больше.

Хотя на каждой машине стоял лицензионный Scientific Word, девушки предпочитали бесплатную программу TeX и ориентировались в ней как рыба в воде. А это дорогого стоит. Верстать в TeXе не каждый ученый сможет. Формулы на экранах не были абракадаброй. Девушки прекрасно в них разбирались. Грамотно читали, могли ответить на любой вопрос по каждой переменной. Я специально включал «дурачка» и спрашивал очевидные вещи. Мне, как дурачку, и объясняли. Спокойно, терпеливо, с дружеской улыбкой.

Ткнул в монитор Ольги Гавриловой и спросил, что у нее рядом с круглыми скобками треугольная делает. С подвохом спросил. Ольга поправила волосы, отодвинула кресло, встала и рассказала мне сначала об использовании треугольных (или угловых) скобок в математике вообще, а потом (тыкая в экран ухоженным ноготочком) обосновала их наличие в преобразованиях Лоренца. Каждый условно непонятный термин сразу же объяснялся. Все эти индефинитные скалярные произведения, аффинные преобразование и базисы псевдоевклидова пространства просто ласкали слух, навевая воспоминания юности. Получилась интереснейшая лекция. Но на словах «индефинитный – значит неопределенный» я вежливо прервал Ольгу, поблагодарил и пошел смотреть на соседний экран. Игра в дурачка – действенный журналистский прием, но случаются и осечки. Когда встречаешь действительно знающего человека и тебе снисходительно разжевывают элементарные вещи, чувствуешь себя полным идиотом, и еще становится стыдно за украденное у профессионала время. «Дурачка» пришлось выключить.

Девушки прекрасно владели дедукцией. Они действительно были математиками высокого уровня, да еще с педагогическим даром. Могли на пальцах доходчиво и грамотно объяснить сложнейшие математические темы, будь то симплектическая геометрия или тензорный анализ.

Диапазон исследований – широчайший: начиная с арифметики и дальше по списку: матанализ, аналитическая геометрия, дифференциальные уравнения, уравнения с частными производными, теория функций комплексного переменного, топология, тензорные исчисления…

Работали, как я понял, над собственными диссертациями, которые потом должны были стать частями одного большого проекта. Семен Михайлович решился на феерическую авантюру: создать универсальный курс математики с нуля и до нынешнего переднего края, рассчитанный на неподготовленного читателя. Этакий математический аналог Ландафшица [2] Ландафшиц – шуточное название курса теоретической физики, написанного Львом Давидовичем Ландау и Евгением Михайловичем Лифшицем. для всех желающих.

Проект амбициозный и, скорее всего, неосуществимый, но то, что я видел на мониторах в операционном зале, внушало уважение.

Остался один маленький вопросик: «При чем здесь инопланетяне?» Проект Измайлова никаким боком не напоминал линкос [3] Линкос (от лат . lingua cosmica – «космический язык») – искусственный язык, придуманный Хансом Фройденталем для общения с внеземным разумом. . Девушки при упоминании Ханса Фройденталя говорили что-то вроде: «Это позавчерашний день. А мы сейчас на переднем крае. Разве вы не читали диссертацию Васильева? Там у него очень хорошо и про линкос, и про Фройденталя». Впрочем, Маша Солодкина по секрету призналась, что космический язык они тоже разрабатывают, но на линкос Фройденталя он не похож и вообще Семен Михайлович лучше расскажет об этом сам.

Через полтора часа после ухода Семена Михайловича аспирантки привыкли к моему присутствию, освоились и заворковали о своем, о девичьем. Перемыли косточки ведущим сотрудникам Стекловки, обсудили лучших преподавателей Физтеха, Независимого и Бауманки, называя их фамилии, клички или имена-отчества.

Тут я превратился в уши и решил ничем о себе не напоминать. Ну не говорить же им, что я несколько лет жил в одной комнате с учеником Арнольда и прекрасно знаю всех обсуждаемых персонажей.

Ситуация с девицами потихоньку прояснялась. Семен Михайлович пригрел у себя паршивых овечек. По всей Москве собирал. С той же Ольгой Гавриловой интересная история получилась. Выперли девчонку из аспирантуры, считай, на улицу. Поругалась с научным руководителем. Не так поняла его предложение о сотрудничестве. Он объяснил доходчивее. Я, говорит, буду твоим Ландау, а ты моим Лифшицем… ну и так… по мелочи. А инициативы нам не надо, с конференциями заканчивай: твое дело тексты красиво набирать. Не стерпела Оленька такого хамства. Она-то, дура, российскую науку вперед двигать собралась, а тут ее саму задвинули на роль «негра» да еще и высовываться запретили строго-настрого, не говоря уже про «так… по мелочи». Выдала она своему руководителю все, что думала. Не толерантно выдала. При всем уважении к Евгению Михайловичу, говорит, меня ваше предложение не устраивает. Я, говорит, ученый, а не секретарь, и, если честно, вам до Ландау – как до Луны!