Виталий Владимиров - Крест

Вениамин, директор свалки, мужичок с пухлым бабьим лицом, пил, не закусывая, быстро захмелел и обнял Петра:

- Помнишь, Петя?

- Век воли не видать, если забуду, Веня, - тяжело вздохнул Петр.

И они запели. Петр неожиданно приятным баритоном, а Веня с театрально-страдальческим надрывом:

- Та-а-ганка! Где ночи, полные огня...

Веня махнул еще, его совсем развезло, он пристал к Голубовичу: "Жора, до чего же нравишься ты мне, давай с тобою дружить..." И обещал, словно хозяйка медной горы, все жемчужные зерна из кучи своего навоза отдавать только ассоциации.

Но фотообои так и пылились на шкафах, к рогам никто не проявил жгучего интереса, а Веня забыл своего Петю и Жору.

Серьезное дело обрело свои реальные формы в совсем иной комбинации. У Петра объявился на Урале друг Сеня, у того свояк Борис Николаевич, директор завода, не завода, а больше каких-то мастерских, но делали они комплектующие для дальневосточного гиганта цветной металлургии, за что гигант расплачивался своей продукцией. Обходилась она Борису Николаевичу раза в полтора дешевле, чем по рыночным ценам, продавать ее сильно дороже он не имел права - тут-то и срослись воедино интересы всех сторон.

Схема получалась такая. "ААА" официально приобретает металл у Бориса Николаевича по одной цене, а разницу с настоящей ценой платит ассоциации, которая, в свою очередь, через систему своих "творческих коллективов" и договоров на "маркетинговые исследования" обналичивает долю Бориса Николаевича.

Борис Николаевич приезжал в Москву. Ростом невысок, в движениях и глазами быстр. Не пьет ни капли - вшита "торпеда" с лекарством. На вопрос, будет ли металл, уверенно ответил:

- Слово президента!

На переговорах "ААА" подтвердили свое согласие. Подписали договора, Борис Николаевич уехал. Через неделю позвонил - металл отдам, но никакой уверенности в том, что "ААА" не обманет, нет, пусть они всю разницу заранее отдадут ассоциации.

Очередную встречу с "ААА" пришлось проводить в больнице - один из молодых да умноглазых лег на операцию. Диагноз: язва, которая развивается, как известно, на очень нервной почве. Оказалось, что "ААА" "кинули" металл обещали, деньги на условиях предоплаты взяли и... тишина. Кончилось тем, что двух обманщиков взяли заложниками, держали в подвале и "разбирались".

"ААА" не пошли на предложение Бориса Николаевича, резонно считая, что "президентские" обещания тоже мало чего стоят. Ситуация зашла в тупик. И тогда Николай предложил "ААА" самим превратить долю Бориса Николаевича, Петра и ассоциации в "зеленые" и сдать их на хранение Николаю. Под расписку. Представитель "ААА" слетал на Урал, посмотрел завод и все документы, по которым выходило, что "президент" не врал.

Они приехали в ассоциацию, потому что Николай наотрез отказался двигаться куда-либо, считая, что его просто прихлопнут в чужом подъезде или на улице. "Зеленые", семьдесят тысяч, считали двое на двое. С одной стороны Николай и Петр, с другой двое из трех "А".

Когда они уехали, Николай вызвал Леонида.

- Деньги в этом сейфе. Ключ только у меня. Прячу я его вот здесь, за батареей. Мы с Петром решили, что часть доли Бориса Николаевича надо свезти ему. Не все, а тысяч двадцать. "Князя" Голубовича в трансагентство я уже послал. Завтра Юра свезет вас в аэропорт. Договорись с Петром.

Петр и Леонид "переплыли Днепр" и встретились утром на той же вокзальной площади. Петр явился в одной рубашке, под крепким хмельком, сказав, что домой он не попал, а пиджак заложил кому-то за бутылку.

Юра отвез их в аэропорт, Леонид встал в очередь на регистрацию, а Петр пропал в поисках ларька, торгующего пивом.

Возник он, когда регистрация закончилась, а Леонид начал сильно тревожится, неуютно ощущая под рубашкой у ремня полиэтиленовый пакет с долларами.

Петр не удосужился извиниться, сказав только:

- Кореша встретил, оказывается, Седого убрали в прошлое воскресенье, а я еще с ним на ипподроме обнимался. Так что лучше не светиться, понял, Леха?

Леонид хоть и привык к этой кличке "Леха", но понять всего не понял ощущение было такое, что оглянулся через плечо, а там бездна. Или труп Седого. И люди в аэропорте разделились для Леонида на тех, кто был нормальный, обычный, к числу которых Леонид причислял и себя, и тех, кто таил в кармане кастет, а в мыслях кражу или убийство. Только как их различишь?

Досмотр, которого так боялся Леонид, прошли без происшествий. За два часа лета Петр успел опростать еще банок пять импортного пива, голова его свалилась набок и он уснул, да так крепко, что Леонид с трудом растолкал его после посадки. Вышли на поле. По небу бежали облака, дул холодный порывистый ветер.

Сени, который должен был встречать Петра с Леонидом, не было. Петр что-то буркнул и ушел звонить. Леонид стоял одиноко на продувной площади перед аэровокзалом и ощущал, как холодеет полиэтиленовый пакет под рубашкой.

Петр объявился минут через сорок, не раньше, но с Сеней и двумя мужчинами в сопровождении невзрачной девицы. Оказалось, что Сеня отвозил эту компанию в аэропорт, потому и опоздал. У ларька, под горячие сосиски, выпили две бутылки водки. Девица тоже приняла полстакана и не поморщилась. Наконец-то, после долгих объятий, компания скрылась в недрах аэровокзала, а Петр и Леонид забрались в Сенины новенькие "жигули" шестой модели.

- Борис Николаевич, свояк мой, подарил, - похвалился Сеня. Родственники, как никак, на родных сестрах женаты. Он ведь не всю жизнь таким был. Одно время спивался окончательно, все в доме под откос спустил, под заборами валялся. Помнишь, Петр? Тут я его и подобрал, "торпеду" ему вшили. И словно подменили человека. Директор завода, пре-зи-дент трех компаний, Цыган с ним считается, а уж Цыган, это, сами понимаете... В прошлом году Борис сам ко мне пришел, нужен, говорит, мне, Сеня, свой человек в деле. И с машиной. Вот и пришлось учиться на старости лет. Ничего, одолеваю.

- А кто такие люди, которых вы провожали?

- Эти? - усмехнулся Сеня и глянул на Петра. - Сказать?

- Борис скажет, - отрезал Петр и закрыл глаза.

Остаток дороги молчали. Наконец, свернули с главной автотрассы на дорогу поуже и по ней попали в чистый, тихий городок из одно- двух-пяти-этажных домов хрущевской эпохи. В одном из них бывшая райкомовская гостиница, куда и поселились Петр с Леонидом. Напротив - единственный в городе ресторан, за углом площадь с памятником Ленину, главпочта, телеграф, кинотеатр и несколько магазинов. Других достопримечательностей не было.

Офис Бориса Николаевича размещался на окраине, в пятнадцати минутах ходьбы от гостиницы. Самого не было, гостей потчевала кофе с печеньем секретарша Света.

Борис Николаевич явился неожиданно, стремительно прошел в кабинет, спросив на ходу у Сени: