Николай Шагурин - Эта свирепая Ева (Сборник)

— Евгений Максимович, это невозможно, — взывает наконец вспотевший муж.

— Как невозможно? — отзывается Кудояров. Он берет головоломку из рук неудачника и… — раз-два-три, демонстрирует решение, обычно — очень простое. — А ларчик просто открывался, — резюмирует он под общий смех.

Нужно слышать, с каким уважением, даже с нежностью, говорит о Кудоярове капитан Лех Казимирович Ковальский, «лицо номер два» по своему положению на «Академике».

— Вот вы вспоминаете о людях Возрождения, — говорит он, покачивая ногой в белой парусиновой туфле, — да Винчи, Рабле, Дюрер, Шекспир и другие, как вы изволите выражаться, «доблестные собеседники на пиршестве человеческого ума». Но я бы не стал забираться так далеко, во Францию да Италию. Сравнение напрашивается ближе. Знаете, с кем я бы сравнил Евгения Максимовича? С Ломоносовым. Тоже ведь «рыбацкую академию» прошел, такой же обширный ум. Поверьте мне, этот человечище создан для битвы, и нет опасности, которая остановила бы его на пути к познанию.

Сам капитан Лех — не менее яркая и самобытная фигура, рядом с Кудояровым. Всегда в отутюженном белом кителе с капитанскими шевронами на погонах, гладковыбритый, коренастый, он пристально смотрит на меня своими зеленоватыми кошачьими глазами. Я поражаюсь подвижности, с какой этот глубокий старик взбегает по трапам, и задаюсь вопросом: да сколько же ему лет? Пробовал я спрашивать Кудоярова, но тот ответил только, что это компетенция отдела кадров и что его самого, Кудоярова, на свете еще не было, когда капитан Лех уже ходил на больших океанских парусниках штурманом.

Знания капитана Леха во всем, что касалось моря, поражали своей обширностью. В сочетании с прекрасно сохранившейся феноменальной памятью это снискало ему прозвище «БМЭ», то есть «Большая Морская Энциклопедия».

Я сам плавал — и немало, не пассажиром, конечно, и кое-что знаю о море, но он сообщил мне столько нового, чрезвычайно интересного, так обогатил мои познания о гидрокосмосе, что я должен быть ему благодарен до конца дней своих.

Беседы с ним были необычайно занимательны и поучительны и могли бы послужить материалом для отдельной книги. Начав путь с юнги и закончив его капитаном флагмана советского научного флота, этот «Моряк летучей рыбы» и последний из могикан парусного флота хранил в своей памяти воспоминания о временах суровых и жестоких дальних плаваний, о старинных морских нравах и обычаях, и, конечно, по словам Чосера, «старинных былей, благородных сказок, былых преданий драгоценный клад». Лех Казимирович был большим знатоком морского фольклора, в особенности английского, так как в молодости много ходил на английских судах. Он помнил массу так называемых «песен полубака», немецкие, норвежские, шведские, голландские корабельные поверья о морских призраках, корабельных домовых — гобелинах, о злых духах моря, среди которых особенно популярен был Дейви Джонс, морской черт.

Есть на «Академике» профессор Ерусалимский, крупный ученый в области морской геологии, но в остальном, не касающемся его специальности, человек довольно недалекий. Как-то он задал Кудоярову бестактный вопрос:

— Смотрю и поражаюсь: зачем вы таскаете с собой капитана Ковальского, эти мощи? Ему уж лет сорок назад следовало бы уйти на пенсию. К тому же на «Академике» есть ЦВЭМ — цифровая вычислительная электронная машина, которая способна и без капитана привести судно из Ленинграда в Австралию.

Евгений Максимович смерил высокоумного профессора уничтожающим взглядом:.

— Товарищ Ерусалимский, вы напрасно отдаете предпочтение машине перед человеком. Я с уверенностью могу поручиться, что сорок самых хитрых машин не могут заменить одного капитана Ковальского. У них нет и не может быть одного качества — интуиции, которой обладает Лех Казимирович. Я сделал с ним не одно плавание и уверен, что он долго еще не сдаст. Ведь он из того поколения, когда на деревянных судах плавали железные люди.

Позже, передавая мне этот разговор, Кудояров заметил:

— Лех Казимирович совершенно одинок, семьей так и не обзавелся. Он — однолюб, все — и друзей, и семью заменяет ему море. Отнимите у него море — и он умрет от тоски.

Евгений Максимович и Лех Казимирович — очень разные люди. Я много раз задавался вопросом: что так тесно связывает этих людей? Тут нечто большее, чем взаимная привязанность и дружба. Потом понял: их глубокая любовь к гидрокосмосу, который для них — живое существо. Этакое языческое поклонение Отцу-Океану.

И еще — оба они неисправимые романтики. Я их отлично понимаю, ибо сам принадлежу к этому племени.

И, наконец, о третьем главном действующем лице нашей экспедиции. Это не человек, хотя и носит человеческое имя «Академик Хмелевский». Это огромное сооружение, чудо советского судостроения, четырехпалубный дизель-электроход: длина свыше 200 метров, водоизмещение 19 тысяч тонн, мощность двигателей 20 тысяч лошадиных сил. Машинное сердце судна позволяет ему развивать скорость до 22 узлов и в короткие сроки добираться до любых районов Мирового Океана.

Знакомство с «Академиком» — это увлекательное путешествие в мир самой современной и совершенной электроники и радиотехники.

Особая гордость «Академика» — научные лаборатории, специализированные по самым различным отраслям знания. В них десятки научных работников с помощью очень точных и совершенных приборов могут глубже и глубже исследовать природу Океана, процессы в его водах, связь их с атмосферными явлениями, проникать во многие тайны «соленого континента».

Свой вычислительный центр, грузовые и пассажирские лифты, киноконцертный и спортивный залы, поликлиника, словом, плавучий город науки и техники. Кстати, мощности бортовой электростанции вполне хватило бы для нужд небольшого города.

Какое значение придают партия и правительство работе коллектива «Академика», видно хотя бы из того, что судно наше имеет приданный ему спутник, точнее — управляемый космический корабль «ОКО» («Океан — Космос»), движение которого так согласовано с движением Земли, что он как бы висит над тем районом океана, где находится в данный момент «Академик». Эта космическая станция позволяет нам поддерживать беспрестанную и надежную связь с Центром, с институтом, да и вообще в любой час дня и ночи связаться с любым телефонным абонентом на территории Советского Союза.

Контакт с «ОКО» и другими метеорологическими спутниками осуществляется с помощью параболических антенн. Они упрятаны в три огромных серебристых двадцатиметровых шара на верхней палубе, что придает кораблю совершенно экзотический вид.

И еще следует добавить, что знакомство с «Академиком Хмелевским» — процесс довольно сложный и длинный. Чтобы обойти все его помещения, задерживаясь в каждом не более пяти минут, мне понадобилось трое суток. Я облазил судно от трюмов до клотиков, но нигде не нашел хотя бы намека на «Перехватчика ураганов». А ведь я точно знал, что аппарат находится на борту.