Ирина Ванка - Фантастические тетради

— Что вы, Нина Петровна, неужели Фелька вам ничего не рассказывал?

Фелька подавил в себе желание треснуть ему подзатыльник.

— Представьте себе, такой он у нас молчун. На космос, видите ли, работает.

— Да! Так оно и есть… Не расскажет. После такой работы на космос они все становятся страшными молчунами. Нет, чтоб соврать. Я вот соврал сегодня раз десять и ничего, жив. Представляете, сказал, что мне семнадцать лет, — поверили! И почему я не сказал, что пятнадцать?

— Сколько же вам на самом деле, Алик?

— Не поверите, Нина Петровна, я уже совсем старый мерин. Двадцать пять скоро.

Нина Петровна и тетка Тамара снисходительно ухмыльнулись.

— Надолго ли вы к нам?

— Я? — переспросил Али, отправил в рот солидную порцию пюре и тщательно ее пережевал.

— Как славно, — спохватилась тетка Тамара, — что вы приехали ко дню рождения Феликса, мы так долго не собирались вместе, а скоро юбилей.

— Когда? — обрадовался Али.

— Послезавтра. Как же? Феликс и этого не сказал?

Феликс повернулся к окну, чтобы недовольной гримасой не испортить аппетит окружающим.

— Он у нас Весы, — объяснила Нина Петровна, — типичные Весы. Сколько ни читаю его гороскоп — все точно.

— А я Близнец, Близнец, Близнец…

— Тогда вам двадцать пять еще не скоро.

Алик тяжело вздохнул и подтянул к себе миску с салатом.

— И ахнуть не успеете, как время пролетит. Если буду здесь, всех вас приглашаю.

— Не надейся, — возмутился Матлин, — я не собираюсь продлевать твое командировочное удостоверение.

От Алика за столом была одна сплошная польза. Во-первых, он сжирал все подряд со зверским аппетитом и расхваливал, не скупясь на комплименты. Чуткие сердца хозяек таяли от удовольствия, не обращая внимания на его «питерские» манеры; во-вторых, в-третьих, в-четвертых и в-пятых, все внимание с момента его «выхода на арену событий» было приковано к нему и только к нему. О существовании Матлина было забыто тут же и напрочь. Ему даже удалось под шумок расслабиться и чистосердечно поверить в питерского друга Алика, которым матушка и тетушка настолько увлеклись, что чуть было, не усыновили. Уж его-то они расспросили обо всем: где учился, в кого влюбился, почему не женился и откуда, собственно, взялся такой черненький и хорошенький? Непременно кто-то из родителей южных кровей? А когда дамы спохватились, что уже двенадцатый час, Али вызвался непременно их провожать, и дело шло к романтической прогулке под звездным небом. Но положение спас матлинов отчим, приехавший за подгулявшими сестрицами на машине.

Нина Петровна, целуя на прощанье своего пропащего Фелю, не смогла удержаться от выстраданных чувств:

— Твой Алик, конечно же, прелесть. Ты всегда умел находить друзей, но я жду, не дождусь, когда в этой квартире появится такая же симпатичная девушка… Кстати, Леночка в положении, ты их с Петей завтра пригласи. Они так беспокоились о тебе. Хоть поболтаете.

Петя был двоюродным братом Феликса, сыном тетки Тамары, а кто такая Леночка и почему она беспокоится о нем, будучи в положении, Матлин понял не сразу. Тетка Тамара, готовясь стать бабушкой, обострила у своей сестры ту же давнюю мечту, равносильную стихийному бедствию. И первое, что пришло в голову Матлина, когда церемония прощания завершилась лязгом дверного замка: «Господи, какое счастье, что Али не женщина. Я думал, что хуже быть не может».

— Где ты шлялся, — набросился он на Али, — откуда ты все это притащил?

— Ты доволен? — Али светился от счастья.

— Тех денег, что я тебе дал, на это не хватало.

— Кто тебе сказал, что это были деньги? — возмутился Али и выложил на тумбочку все до последней бумажки. — На, мне посоветовали оклеить ими сортир. — Вслед за «сортирными» купюрами из карманов дырявых вельветовых брюк посыпались долларовые бумажки вперемешку с новыми российскими, которые отличались от старых разве что количеством нолей.

— Чтоб мне провалиться! — воскликнул Матлин. — Я надеюсь, ты ограбил государство, а не честных тружеников?

— Никого я не грабил.

— Может, хочешь сказать, что научился зарабатывать?

— Не хочу… зарабатывать.

— Выкладывай, паразит, откуда деньги?

— Не твое дело.

— Ах, вот как! — Матлин ухватил его за шиворот и слегка тряхнул. — Ты мне, сучий сын, что обещал? Я должен знать, чем ты здесь занимаешься! Или я тебя на цепь посажу…

— Выиграл, — пропищал Али, высвобождая свой мятый шиворот, — выиграл у наперсточников на вокзале двести баксов.

— Чего? — Матлин чуть не сел мимо табурета. — Ну да! Опять врешь? Это в принципе невозможно!

— Не вру, — огрызнулся Али и забился в угол прихожей.

— Ты понимаешь, что это мошеннический трюк? У них выиграть нельзя!

— Очень даже можно. Только надо мошенничать лучше их. Я поставил твою куртку за десять баксов.

— Мою единственную приличную куртку!

— Вот и я подумал, что это твоя единственная приличная куртка. Надо же было ее отыграть.

— И что, они так сразу отдали тебе деньги?

— Не сразу, постепенно.

— И за угол тебя не повели?

— Повели.

— Надеюсь, по мозгам-то ты получил?

— Они знаешь, какие гады! Чуть без штанов меня не оставили! Я просто обязан был рассчитаться!

— Господи, как тебе это удалось? Сколько ты выиграл?

— Триста. Сто они отобрали. Они хотели все отобрать, но двести я «загнул»…

— Как это?

— Так же, как они. Они меня научили. Целый день парились…

— Да уж, — вздохнул Матлин, — иди-ка ты, парень, сюда.

Али недоверчиво отклеился от угла.

— Иди, иди, не трону. Садись-ка, — Матлин подвинул ему табурет и дождался, пока он усядется, — ты бегать хорошо умеешь?

— Можно попробовать.

— Возьмешь завтра все деньги и пойдешь на другой вокзал. Играй, сколько дадут, а как поведут за угол — беги изо всех сил, можешь испариться на месте. Ради такого дела разрешаю. У нас с тобой теперь будут большие расходы.

— День рождения?

— В том числе и день рождения.

— Ты пригласишь меня, своих знакомых и…

— На женщин не рассчитывай. Или ты за этим сюда притащился?

Али обиделся.

— Я что-то сделал не так? Что-то не то сказал? По улице не ходи, к людям не приставай. Дай мне жить! Я же обещал, что ничего не случится.

Феликс еще раз пересчитал выручку: девяносто долларов и целая охапка «деревянных», ценность которых на вес определить затруднился.

— Живи пока, — решил он, — а там видно будет. Пусть теперь кто-нибудь скажет, что мы мало зарабатываем в своей космической индустрии, — и сложил все это хозяйство на полочку в прихожей, куда в старые времена выгребал из карманов двушки и «метрошные» пятаки.

Следующим утром Али плотно позавтракал, потеплее оделся и отправился на заработки. А Матлин, заперев за ним дверь, уселся на полу и включил панораму Перры в тот момент, когда Суф вылезал из ее хвостового отсека.