Ирина Ванка - Фантастические тетради

На детской площадке, в полумраке от света дальнего фонаря, на самом низком бревнышке под самой раскидистой ивой прорисовывался мощный силуэт угрюмого, замученного жизнью гуманоида.

— Налетался?

— Не могу больше, Феликс, сдохну от тоски, — произнес он по-русски и почти правильно, будто час репетировал.

Матлин заскочил в квартиру, сорвал с вешалки плащ, шарф и широкополую шляпу и, вернувшись, стал старательно нахлобучивать все это на Суфа. Суф даже не сопротивлялся.

— Твой «пряник» меня достал, — жаловался он, — я привык, чтобы машина меня слушалась, а не давала советы. Ты прав, ею надо было серьезно заняться сразу. Мне нужен серьезный аппарат или вообще ничего. Залягу в спячку — разбирайся с ним сам, как хочешь…

С Суфом все оказалось гораздо сложнее, чем можно было себе представить. На оздоровительные ночные прогулки бодрым шагом, которые затем и существуют, чтобы укреплять нервную систему, его организм не был рассчитан так же, как на сон по ночам, громкие шумы, яркие цвета. Даже к такой элементарной вещи, как естественная гравитация, у него имелись свои претензии. Он был приспособлен годами ходить по гравитации шара диаметром не больше километра стандартной внешней навигаторской палубы, но, дойдя до угла квартала, совершенно раскис: «Куда мы идем? Зачем? С какой целью, и по какой траектории? А главное, кто составлял ходовой маршрут?» Матлин только успевал пониже спускать рукава, чтобы не спровоцировать очередную нотацию: «Ага! Ты опять без манжета, засранец! Сколько раз можно повторять!.. Мне наплевать, что ты в своей фактуре…» и т. д.

— Все-таки надо рискнуть связаться с болфом, — настаивал Матлин, — выйти за контур заповедника и…

— В этом-то все дело, «и…»! Я уничтожил за собой все старые маршруты, а новые на Перре нам обойдутся лет в пять не меньше и без гарантии, что путешествие будет удачным.

— Я бы все же попробовал связаться с бонтуанской платформой. Раис эти проблемы решает и я ему нужен. Я уверен, что нужен ему.

— Прекрасно, — меланхолично произнес Суф, — все было бы великолепно, но платформа курсирует в секторе зоны Аритабора. Если б это было хотя бы в направлении, хотя бы в потоке на «Ваша-галактику». Никакие сигналы не должны выходить за пограничную сферу, пока я не пойму, в чем дело. И сам не вздумай прикасаться к связи.

Перед рассветом дверь им открыл заспанный Али и тут же замахал руками.

— Ребята, сюда нельзя, не сейчас. Я не один.

Матлин, отодвинув его, вошел в комнату и ужаснулся, но не беспорядку, который имел естественное объяснение, а тому, что увидел у себя на диване обнаженную мадам, одну из гостий, пришедших сюда с его институтским приятелем. Самого же приятеля поблизости не наблюдалось.

— Как жизнь? — поинтересовался он, присаживаясь на край дивана. — Славно оттянулась?

Мадам ничего не ответила, лишь заморгала глазами и натянула на себя простынь.

— Пора домой, девочка, да побыстрее. У мальчиков назрела большая разборка. Тебе не следует при ней присутствовать.

Мадам, имени которой Матлин так и не вспомнил, довольно проворно собралась, безропотно приняла деньги на такси и выскочила из квартиры, мимоходом врезавшись в Суфа. Но, похоже, ничего страшнее собственного облома в этот момент для нее не существовало.

— Я тебе яйца оторву, — пригрозил Матлин обиженному Али, запирая за ней дверь, — моли Бога, чтоб Димка об этом не узнал.

— Ты сам ничего не знаешь. Это она на меня набросилась. Что я должен был делать? Ты свалил… Откуда мне было знать, которая тут чья? Твоя Наташка, например, мне нравится гораздо больше.

— На здоровье.

— А как же ты?

— За него не волнуйся, — вмешался Суф, насаживая плащ на вешалку, — у него есть Аннушка.

Матлин хотел было возразить самым издевательским тоном, но неожиданно для себя почувствовал, что краснеет и на всякий случай промолчал, чтобы не покраснеть еще больше.

Логические ряды, модели, фигуры — второй кит идентифологии, хронологически самый древний, берущий начало от эмпирического миросозерцания. Иначе, это интуитивно-логический способ восприятия для тех, кто не успел принять доказуемых истин. Суть его объясняется просто, из тех же принципов, которые были рассмотрены в предыдущем фрагменте: каждый из нас замечал сходство между собой вещей, процессов, явлений различной природы и разнородной среды протекания. Достаточно привести в пример классическую аналогию законов физической природы и социальных законов.

Первопосредники редко углублялись в социальные аналогии, подобно землянам. Но в свое время собрали мощный архив по аналогиям разнородных структур. Собирательство подобного рода стало для них гимнастикой интеллекта. Словом, сплошная диалектика — выявление наиболее универсальных законов там, где их будто бы не должно существовать: обобщение-конкретизация-обобщение. Эта гимнастика, в свою очередь, привела их к необходимости логического моделирования.

Первомодели (некоторые из них сохранились в оригинале до сих пор) выглядели очень забавно. Но почти все они, неожиданно для своих создателей, демонстрировали ранее не предполагаемые результаты, продлевая, казалось бы, законченные логические ряды.

Что это за модели — лучше рассмотреть пример. Скажем, классическая «вертушка времени». Все началось с попытки изучить элементарные свойства преломления света в инородных средах. С этой целью был создан луч, помещен в изолированную камеру и наблюдатели имели возможность наглядно экспериментировать, подставляя в поток луча различного рода предметы: призмочки, кубики, шарики… прозрачные, мутные — элементарная физика. Ничего, казалось бы, особенного, если б одному из наблюдателей не пришло в голову смоделировать деформацию однородного пространства и посмотреть, как поток луча себя поведет. Те же самые фигуры были смоделированы в камере при помощи силовых полей: призмочки, кубики… Эффект инородной среды отсутствовал, однако поток частиц в контуре луча продолжал реагировать… Экспериментаторы удивились, затем стали искать аналогии и выяснили, что световой поток и временной ведут себя примерно однотипно: перемещаются из одной точки в другую, делают это с определенной скоростью, и, если время реагирует на деформации однородного пространства, то почему бы, не реагировать свету. Чем не единый логический ряд? Эти сходства можно было бы продолжать и дальше, но вдруг, одному из наблюдателей пришла мысли вернуться к исходной точке. Ведь свет в своей первозданной форме вовсе не представляет собой луч, это не есть труба для перемещения фотонов из точки А в точку Б, это некая точка в пространстве, от которой эти фотоны расходятся во все стороны, если конечно им не мешать. Почему же не предположить, что время действует по той же самой физической схеме: от точки к периферии. Что это мы (ареал) находимся на некотором стабильном удалении от точки отсчета и воспринимаем время, как направленный поток, идущий сквозь нас? Догадка был проанализирована и зафиксирована абстрактной фигурой, которая получила название «икариум». Фигура явила собой неограниченное гипотетическое пространство, направленное от фиксированной точки по траектории света. Позже, икариум лег в основу аритаборской философской геометрии и стал называться «символом времени». Еще позже, в эту геометрию было упаковано и все оставшееся мироздание.