Ирина Ванка - Фантастические тетради

— А потом?

— В первый раз я это заметила через пару дней, в такую же ночь. Было очень ясное небо. Он показывал Венеру, нес какую-то чепуху про летающего дракона из какого-то созвездия, который после его смерти прилетит на Землю, чтобы похитить мальчика… Я толком не помню. Мне было хорошо с ним, о чем бы он ни болтал. А когда мне слишком хорошо — я всегда что-нибудь ляпну, вроде того, что хорошо бы и нам дождаться каких-нибудь драконов и полететь с ними к тому самому дурацкому созвездию. Как ты думаешь, как должен реагировать на это нормальный человек? Как бы отреагировал ты?

— Погладил бы тебя по головке…

— Я была в шоке от его реакции. Он испугался. Представь себе. Он сразу замолчал, но я почувствовала его испуг. Физически почувствовала. Он весь будто сжался, побледнел… От чего это, Матлин? Как будто не тебя, а его похитили инопланетяне.

— Может, он немножко того…

— И я так подумала. Ни фига! Сколько раз я его провоцировала дурацкими вопросами — он нормальнее нас с тобой, а главное — гораздо умнее, чем хочет казаться.

— Ты же не психиатр.

— Послушай, у него уникальная интуиция, потрясающая память. Мне кажется, ему намного больше лет, чем он говорит. Просто он чувствовал, что мне нравятся взбалмошные мальчишки, и хотел казаться таким. Я спросила, что для него самое главное в жизни? Знаешь, что он ответил? «Чтобы мне верили». И все? «А больше ничего и не надо — все остальное у меня есть».

— Положим, для хронических врунов это действительно важно. Что ж в этом особенного?

— Он всю жизнь искал человека, который ему поверит, и я верила ему, подлецу! Я перестала даже пытаться отличить правду от лжи. Я позволяла ему все. Но то, что я знаю о нем, это очень мало, почти ничего.

— Что же ты о нем знаешь?

— Например, то, что ты ему очень нравишься, несмотря на то, что избегаешь его. А с твоей Аннушкой у тебя ничего не получится, потому что она тебя не любит… и ты ее тоже.

— Так. Приплыли. Что этот сердцеед способен понимать в любви?

— Кое-что. Он говорит, что это тайм-аут. В смысле, тайм-аут в жизни двух существ, которых природа заставляет привыкнуть друг к другу и перед этим дает время слепого влечения, позволяющее не видеть в партнере недостатков. Логично? Это адаптация к будущей совместной жизни, продолжению рода… — Наташа объясняла эту теорему при помощи замысловатых жестов и готова была снова разрыдаться над своей провалившейся адаптацией.

— Какой бред! И после этого ты могла с ним…

— Мне ни с кем еще не было так хорошо, — завыла она. — И не будет.

От ее слез и ощущения собственного бессилия Матлина бросило в ярость.

— Ну, хочешь, я набью ему морду?

— Ты найди его, Феликс, я сама ему морду набью. Мне терять нечего.

— Не говори ерунды, — Матлин выплеснул в ее стакан остатки «Абсолюта», и она с отвращением ухватилась за него, как за порцию яда, способного решить сразу все проблемы.

— Я спросила, действительно ли он инопланетянин, как ты сказал?

— Не правда. Я не говорил, что он инопланетянин. Я сказал, что он хуже…

— И он сказал «нет».

— Чистая правда.

— Он сказал, что ты не считаешь его человеком.

— Так оно и есть.

— Тогда кто он?

— Ты не догадалась спросить его об этом сама?

— Догадалась. Он сказал «не знаю».

— Тогда откуда ж мне знать?

— Еще такая деталь: он никогда не позволяет смотреть на себя спящего. Как ты думаешь, почему?

— Ну, — замялся Матлин, — я могу его понять. Спящий мужчина — это не зрелищно.

— Ничего подобного. Зрелища тут совершенно ни при чем. Хотя однажды было такое зрелище…

— 16-го декабря, ночью? Ты была с ним?

— Откуда ты знаешь?

— Он исчез с любовного ложа? Ну, расскажи.

— Почти… Я проснулась ночью, а он — не дышит и… светится весь, как будто его фосфором натерли. Я перепугалась, трясу его, кричу, а он не реагирует. Проснулась Верка, мы у нее ночевали. Она медсестра. Пощупала его пульс, посветила в зрачки. «Все, — говорит, — он мертв». Я чуть с ума не сошла. Когда приехала скорая, он очухался, сказал, что все в порядке, и ушел. Меня колотило неделю, а когда все успокоилось, Верка сказала интересную вещь: он пришел в себя, а пульс так и не появился.

— Плохо щупала.

— Нет. Верка — баба серьезная, она не будет паниковать из-за ерунды.

— И после этого ты продолжаешь с ним спать?

— Я хочу знать, кто он, где он и что с ним?

— Первое ты вряд ли узнаешь. Второе мы спросим, когда он объявится. А вот что я действительно желал бы знать в первую очередь — это что он здесь делает, зачем ему понадобилась ты и не пора ли ему убраться домой.

— Где он живет?

— Понятия не имею.

— Ты обещал мне рассказать что-то об инопланетянах или ты был слишком пьян? Я читала кое-что о похищениях и если все это так, как я понимаю, все довольно логично: он был похищен и помнит все, что там произошло.

— Н…не знаю.

— Феликс, ты обещал мне все рассказать.

— Хорошо. Он не был никем похищен.

— Сколько ему лет?

— Понятия не имею, даже представить себе не могу.

— Ты опять издеваешься?

— Пойми, дурочка, я давно перестал издеваться. Если ты мне не веришь, лучше не спрашивай.

— Он ведь не из Питера?

— Нет, конечно.

— А откуда?

— Не знаю.

— Кто он по образованию?

— Думаю, что образование ему без надобности.

— А чем занимается? Кем работает?

— ?

— Он кем-нибудь когда-нибудь работал? Назови мне хоть что-нибудь из его занятий. Ты же лучше знаешь его, Феликс.

— Н…ну, в мою бытность он был неплохим навигатором.

Наташкин «детектор лжи» зашкалило.

— Каким еще навигатором? На флоте?

— Да, это можно назвать флотом. Разве он не рассказывал?

Матлин поймал ее взгляд, прямой, нокаутирующий и ставший в один момент абсолютно трезвым. «Чертов придурок, — подумал он про себя, — ты б хотя бы предупредил, в какую сторону врать, а теперь выкручивайся сам, как хочешь».

— Что это за флот?

— Флот как флот.

— Балтийский?

— Ну, не то чтоб совсем Балтийский…

Но Наташа не унималась:

— Может, Черноморский краснознаменный?

— М…может он, конечно, и краснознаменный. Кажется, тот, что курсирует до Африки и обратно.

— Ага, — согласилась она, — скорее всего Средиземноморский краснознаменный. Так я и думала.

— Да, это именно то, что ты думала, и хватит меня пытать. Я пока что не соврал ни слова.

— Знаю, — она поднялась с табуретки и направилась к прихожей. — А ты у них кто? Бортинженер? «Два косяка летающих тарелок… Над мокрой территорией страны…» — пропела она и сорвала с вешалки свою дубленку.

— Я у них груз, — объяснил Матлин, — правда, не скажу, что очень ценный…

— Вот теперь верю, — согласилась Наташа и вернулась, чтобы чмокнуть его в небритую щеку, — спасибо за откровенность, Матюша, все с тобой ясно. И вообще, со всеми все теперь ясно.