Ирина Ванка - Фантастические тетради

В прихожей она сделала несколько попыток попасть правой ногой в левый сапог и когда, наконец, ей это удалось, Матлин не выдержал:

— Стой, никуда ты просто так не уйдешь, — он вытащил из наручных часов жучок-передатчик Перры, — Суф, где бы ты ни был, ты нужен мне здесь, срочно.

Он схватил Наташку за руку и потащил в комнату, но она не придумала ничего умнее, чем усесться на пол и упереться ногами в дверной косяк.

— Пусти!

— Подожди, дурочка, три минуты подожди.

— Вы меня достали! Ненавижу вас всех! Козлы! Придурки! Детки великовозрастные! Прекрати меня лапать, я не собираюсь с тобой спать!

— Кто здесь собирается с тобой спать, нимфоманка чокнутая?

Они тузились с переменным успехом, с бесполезными уговорами и истерическими воплями, пока Наташка не замолчала и не застыла с шарфом в руке, которым только что отбивалась от Матлина. В глубине коридора возвышалась фигура Суфа.

— Что тебе ясно? — кричал Матлин. — Что тебе может быть ясно, если даже я не понимаю, что происходит! Суф, объясни девушке, кто такой Али.

Суф был неожиданно лаконичен:

— Мадиста, кто же еще…

— А теперь объясни, что такое мадиста.

— Я не очень хорошо говорю…

— Ради Бога, Суф, скажи, как сможешь. Может быть, тебе она поверит.

— Это, видишь ли, такая штука… — начал он объяснять сидящей на полу девушке, которая больше походила на гипсовую статую, — штука, с которой лучше не связываться… если есть такая возможность…

— Все понятно? — переспросил Матлин, пытаясь поставить «статую» на ноги, но ноги не слушались, а взгляд не отрывался от вновь прибывшего гуманоида. — Ах, да! Я забыл вас представить: Наташа, моя институтская подруга. А это Суф, навигатор и инопланетянин, между прочим.

— Это я и без тебя вижу, — пробормотала Наташа. — Можно, Феликс, я лучше сяду?

— Ты не хочешь прилично поздороваться с Суфом?

Наташа, на гнущихся невпопад ногах приблизилась к Суфу и изобразила нечто среднее между поклоном и попыткой споткнуться.

— Добро пожаловать на Землю, Суф. Рада познакомиться.

Они еще долго и задумчиво глядели друг другу в глаза, пока Матлин не толкнул в бок Суфа:

— А ты не хочешь прилично поздороваться?

— Спасибо, — ответил Суф, — только ваша Земля мне уже…

— Стоп, — оборвал его Матлин, — эта лексика для внутреннего употребления, к дамам отношения не имеет.

— Вот это да! — выдавила из себя Наташка и протиснулась на кухню, чтобы снова занять свой любимый табурет. — Чем ты меня напоил, Феликс? Что-то мне нехорошо.

— Надо выпить еще, и тогда вырвет, — проявил сообразительность Суф и занюхал горлышко пустой бутылки. — Фу, я бы уже сдох от такого пойла. Чем ты поил даму, Феликс?

Наташу опять приморозило взглядом к Суфу. Стоило ему сделать шаг в ее сторону — она сжалась, как напуганный ребенок. Но Матлин предусмотрительно встал между ними.

— Хочешь, я тебе про него анекдот расскажу?

— Про Суфа?

— Представь себе, идем мы с ним вечером мимо гастронома…

— Ладно тебе… — смутился Суф.

— А ты не слушай, уйди в комнату. Музыку себе поставь. Так вот, идем мы мимо гастронома — ханурик стоит. А Суф был в своей шапочке закрытой, с козырьком… Только без бумбона. Бумбон мы отрезали, чтоб он не был похож на идиота. Ну, такой, знаешь, только глаза торчат? Я ханурика не видел и оставил Суфа на пять минут, а ханурик к нему подваливает и говорит: «Слышь, мужик, открывашка есть?» А мой Суф откуда знает, что такое «открывашка»? «Ну, ножик, — говорит, — какой-нибудь или ключи?» Суф проанализировал все три понятия на предмет здравого смысла и тем более ничего не понял: «Ты, — говорит, — объясни, что это такое, может быть, и есть». А ханурик ему: «Ты что, мужик, иностранец?» «Нет, — отвечает Суф, — инопланетянин». «Ага, — говорит ханурик, — а я Жириновский, приятно познакомиться». А моему Суфу откуда знать, что такое «Жириновский»? Он только кино смотрит и музыку слушает, на политику у него чувства юмора не хватает. «Очень приятно познакомиться, — говорит, — товарищ Жириновский». Они для него почему-то все товарищи, понравилось ему это слово. Ханурик говорит: «Ха! Действительно инопланетянин». И давай приставать к нему: с какой планеты, то, се… Суф разозлился: «Ты, — говорит, — товарищ Жириновский, в телескоп хоть раз глядел, чтобы разбираться, кто с какой планеты? Так вот, все равно ты ее не увидишь. И вали отсюда, не засоряй порожняком парковочные шахты». Короче, когда я вышел из магазина, там уже собирался митинг. Насилу его утащил.

Наташа улыбнулась.

— Так что, имей в виду. Скоро он «оземленеет» окончательно, перестанет отличаться от местных аборигенов, и уши у него будут расти, как положено.

Она оглянулась на Суфа, будто прикидывая, как он будет смотреться с человеческими ушами.

— Кататься полетим? — предложил ей Матлин.

— На летающей тарелке?

— На летающем прянике. Суф, ты сможешь вскрыть Перру под окном, чтобы не облучать ее…

— Только быстрее пошевеливайтесь, — оживился Суф и постучал по запястью, где у землян находились наручные часы, — я, кажется, видел кое-что интересное.

Они распечатали заклеенное на зиму окно. Суф шагнул вниз и исчез, а Наташка истерически завизжала, когда Матлин потащил ее к подоконнику.

— Болван! — прокричал ему Суф. — Она же не видит… Возьми ее на руки.

Услышав в полутора метрах от себя голос Суфа, растворившегося над улицей между первым и вторым этажами, Наташа немного успокоилась, а когда из-под невидимого защитного экрана высунулась перчатка и схватила ее за руку — даже не оказала сопротивление. Через несколько минут они уже выходили в стратосферу.

— Ой, не так быстро, — вопила Наташка, — я ничего не успеваю разглядеть. Меня еще никто так высоко не поднимал…

— Где ты их видел?

— Над океаном, — махнул рукой Суф. — Атлантическим. Что-то похожее на твои журнальные снимки. Несколько штук. Ушли под воду.

— Ты за границей была? — обернулся Матлин к Наташе.

— В Болгарии, а что?

— Пролетаем Европу. Суф, дай ей увеличитель ландшафта. Пусть любуется.

Пока Наташа разобралась, что к чему, куда глядеть и за что дергать, Европа уже миновала и «пряник» пошел кругами над океаном, снижаясь и гася скорость, чтобы не пользоваться мгновенным тормозом. Этот трюк Матлин категорически запретил машине еще в павильоне ЦИФа, несмотря на то, что естественная инерция внутри салона гасилась начисто. Но инерция психики давала порой очень неожиданные последствия.

— А под водой ты когда-нибудь плавала?

— Только в бассейне. Ой, мальчики, вы плывите, куда вам надо. Мне все по кайфу.

Они врезались в океан, прошли до самого дна и остановились. Купол Перры спроецировал внешнюю панораму, на которой отчетливо обозначился край подземной шахты, подобной тем, что принимают корабли в технопарк. В этот момент Матлин осознал всю мудрость житейской истины: «женщина на корабле — к несчастью», даже если несчастья в принципе исключены. Более того, женщина сама по себе, по всей своей сути есть олицетворение несчастья, даже если она не собирается его олицетворять…