Ирина Ванка - Секториум

— Попробую, — обещала я. — Во всяком случае, постараюсь.

— Я тебя обожаю! — клялся Миша.

— Но, прекрасные принцессы, знаешь ли, вырастают из романтического возраста.

— Это не тот случай! — заверял Миша. — Она особенная. Я даже уверен, что она девственница. Вот увидишь!

— Не приведи господи! На это уж, будь добр, смотри сам. То, что она с тобой еще не переспала, совсем не гарантия.

— Типун тебе на язык! Ты просто ее не знаешь. А увидишь и сама влюбишься, потому что в нее нельзя не влюбиться.

Всю неделю он рассказывал о своей красе ненаглядной. Всю неделю вокруг меня ездили по полу ящики с шампанским и летали коробки с шоколадом. Всю неделю я лежала на диване, смотрела телевизор, и даже не думала разгребать материалы, привезенными из командировки. Миша угощал меня деликатесами, которые складывал в верхний холодильник. Иногда мы поднимали тонус бутылочкой вина, закупленного к торжеству. От этой суеты я получала удовольствие и отдыхала, а Миша решал пространственную задачу постановки стола в каминном зале верхнего дома.

— Вас, женщин, иногда бывает трудно понять, — жаловался он. — Любая мелочь не так, и все! От винта!

— Никогда не надо терять голову при виде женщины, — отвечала я. — Ты же не тупой мужик, а увидишь красотку — все! Головы, как ни бывало!

— Что, заметно, да?

— Думаешь, почему «ангелочек» от тебя шарахается? Ты наверняка ведешь себя как подросток, насмотревшийся «Плейбоя». Солидные мужчины так себя не ведут.

— Ты думаешь? — удивлялся Миша. — Но ты за мной пригляди. Если я того… с перебором, то дай знать.

Миша влюбился не на шутку. Влюбился так, что простил мне девяносто девять ночей любви. Одну оставил, чтобы шантажировать. Влюбился насмерть, в полной готовности к любому приговору: либо к алтарю, либо в петлю. Третьей дороги для него не было.

День рождения удался с размахом. Только с Анжелой мне познакомиться не пришлось. Бывшие сослуживицы просто не подпустили меня к ней, навалились с расспросами, словно это был мой праздник, а не моего дорогого «кузена». Миша пригласил всех, весь дамский коллектив отдела, и цвел, как медведь в малиннике. Из приглашенных я не знала только Анжелу. Она сидела во главе стола, в объятиях Галины Степановны и боязливо поглядывала на Мишу. Миша надел костюм, галстук и стал похож на «чупа-чупс» в шоколадной глазури. Он даже причесался, что случалось исключительно редко. Его кудрявая шевелюра уже не торчала клочьями во все горизонты Вселенной, а имела упорядоченный вид, кроме одного завитка, который выбился из укладки и встал рогом в том месте, где положено стоять рогам.

Целый вечер, по моему настоянию, он не замечал своей возлюбленной, одинаково развлекал всех дам, за исключением, разве что, меня. Но под конец, когда стало ясно, что вечер кончится, а страсть останется неразделенной, Миша сменил тактику. Теперь он не то чтобы активно ухаживал, а прямо-таки бессовестно домогался несчастной девушки. И, чем стремительнее была атака, тем больше Анжела старалась укрыться в объятиях Галины Степановны.

— У тебя есть кто-нибудь? — спрашивал Миша.

Анжела равнодушно пожимала плечиком. Миша приглашал ее в театры, цирки, кино, — Анжела лишь кокетливо улыбалась. Миша рассыпался перед ней в комплиментах, — Анжела скромно надувала губки. Миша обещал ей круизы по Средиземноморью и барбекю на яхте, — Анжела лишь интригующе приподнимала бровь. Если бы столько энергии и красноречия этот гаденыш потратил на меня, я бы сломалась. Я была бы готова на все и влюблена до помутнения рассудка. А теперь мы со Степановной переглядывались и улыбались друг дружке, видя его полную безнадегу. Если бы эта малолетняя кукла могла себе представить, какого мужика она динамит! От этой мысли мне стало совсем грустно и я, в обход карантина, проглотила лишний бокал вина.

— Может быть, ты влюблена? — предположил Миша.

— Влюблена еще как! — ответила за нее Галина Степановна. — В Димочку Диброва. Как увидит его, так и млеет.

Проводить народ до троллейбусной остановки Миша поручил мне. В первоначальных планах значился развоз на такси, но к тому времени Мишино настроение испортилось, а планы изменились. Я возвращалась под звездами в свой опустевший дом с немытой посудой. Ни одна паршивая мысль не приходила в голову. Хотелось радоваться жизни, пока я не заметила Мишу, сидящего под забором в обществе недопитой бутылки. Настроение у него было не то, что дрянь, а хуже некуда. Хуже мне видеть не приходилось.

— Ты знаешь его? — спросил Миша, не поднимаясь с земли. — Димочку этого…

— Какого Димочку? Диброва? Конечно. Кто ж его не знает? Пойдем, Миша. Не сиди здесь, как бедный родственник.

Миша нехотя поднялся на ноги и, прихватив бутылку, поволокся за мной. Пока я собирала посуду и наводила порядок в окрестностях стола, он сосредоточенно изучал бутылочную этикетку.

— Познакомь меня с ним, — вдруг сказал он.

— С кем?

— С Дибровым.

— Здрасьте, приехали! Как же я это сделаю, если сама с ним не знакома?

— Ты же сказала…

— Да, я его знаю, а он меня нет. Это не дает мне права вас знакомить.

— Давай сделаем так: ты мне его покажешь, а дальше я сам разберусь.

— Смотри на здоровье, — ответила я, — сколько хочешь. Включай НТВ в любой день, не промахнешься.

— Телевизор что ли? — воскликнул Миша, и в его глазах блеснула искра надежды. — Он что ли кинозвезда?

— Скорее, телезвезда.

— Нет, ты серьезно? — Миша взялся нести стопку тарелок к лифту, но с полдороги вернулся.

— Он что ли, красавчик необыкновенный?

— Чего это ты занервничал?

— Нет, ты ответь.

— Красавчик, — ответила я и пошла выбрасывать мусор, но Миша преследовал меня со стопкой тарелок в руках.

— Офигенный красавчик?

— Офигенно сексуальный и неглупый мужик. У твоей Анжелы есть вкус, — рассердилась я, и Мишин взгляд померк.

— А я, значит…

— Ты тоже сексуален, тоже офигенный красавчик, а вот интеллект подкачал. Кстати, Дибров мне чем-то напоминает тебя. Манерой разговаривать. Точно! Я-то думала, кого он мне напоминает?! Определенно, сходство между вами есть. Так что, имей в виду, для тебя тоже не все потеряно.

Мне казалось, что такое сравнение Мишу утешит, но не тут-то было.

— Но, чем Дибров принципиально отличается от тебя, — продолжила я раньше, чем он успел наговорить гадостей, — так это тем, что не набрасывается на Анжелу с нескромными проектами, не раздевает ее взглядом и не старается утащить в постель.

— Понял! — психанул Миша. — Все понял! Значит, я должен был сидеть и ждать, когда она сама на меня набросится! Все ясно! Именно так! Только так я теперь буду поступать! — он, наконец, исчез в лифте, и я перевела дух.

Надо было собрать остатки мусора и прогуляться до помойки. Сначала я надеялась, что это сделает Миша. Теперь я желала только одного: чтобы он убрался к себе и прекратил терзать меня проблемой, которую я заведомо не в состоянии решить.